Понемногу вокруг светлело — свет был холодный, голубоватый, дневной. Одолев поворот, Арион узрел наконец предмет своей неутоленной злобы. Лежа ничком на полу тоннеля, девушка смотрела в какое-то отверстие. Голубоватый свет озарял ее лицо каким-то зловещим сиянием. Медленно поворачивая голову, она взглядом искала что-то внизу.
Арион кое-как сумел подползти к ней и улечься совсем рядом, бок о бок. Девушка молча отодвинулась как можно дальше, не удостоив его даже взглядом.
Из отверстия тянуло свежим соленым воздухом — сладкое напоминание о том, что внешний мир все-таки существует.
Прямо под ними находился большой грот, выходивший прямо в море. Слева над самой водой виднелся небольшой каменный уступ, а около него качалась на воде лодка — так близко, что Арион мог различить вырезанные вдоль носа изображения зверей.
Арион подтянулся чуть дальше, свесился над отверстием, чтобы получше разглядеть грот — от каменной стены до ощеренного, как гигантская пасть, входа.
Затем он поднял голову и поглядел на Лорен. В глазах ее был неподдельный ужас.
И сам грот, и лодка были совершенно пусты.
Викинги проникли на Шот.
Лорен намотала свободный конец веревки на руку и начала переползать через край отверстия.
Как и следовало ожидать, граф Морган рывком выдернул ее назад.
Лорен опередила его гневную тираду.
— Это же и ребенку понятно, Морган, — прошептала она, все еще не уверенная, что поблизости не прячутся викинги. — Один из нас должен спуститься вниз. Ты слишком тяжелый, и веревка тебя не выдержит.
— Я так не думаю, Макрай. — Арион всем телом прижал ее к камню, чтобы она не смогла вырваться. — Нам пора возвращаться.
— Не будь глупцом! Надо убедиться наверняка, что они ушли!
— А если — нет? — спросил он с пугающим спокойствием. — Что, если это засада, Лорен, и викинги там, внизу? Представь, что будет, когда ты появишься перед ними.
Умом Лорен признавала его правоту, но ведь и она тоже права. Нельзя уходить отсюда, не выяснив, что происходит. В сущности, было бы даже лучше, если б северяне не смогли выбраться наружу. Иначе… от одной этой мысли Лорен бросало в дрожь.
— Надо убедиться наверняка, — упрямо повторила она, не зная, что еще можно сказать.
Арион крепко сжал губы, зеленые глаза его засверкали ярче.
— Я не могу тебе этого позволить.
— Но так надо! — чуть тише, почти с мольбой проговорила Лорен. — Ты же сам знаешь — иначе никак нельзя.
Он не шевельнулся, однако Лорен заметила, что после этих слов в его глазах мелькнуло странное выражение: боль, горечь, неуверенность — все вместе.
— Отпусти меня, Арион, — сказала она, тихо, почти нежно произнеся его имя.