Настоятельница внимательно наблюдала за струйкой вина, льющейся из кувшина в кубок.
– Джошуа Рун собирается сразиться с Райфлом из Леонхарта за свои земли?
Кувшин выскользнул из неловких пальцев девушки и разлетелся на мелкие осколки, ударившись о каменный пол.
Сара Рун стояла, разведя руки и глядя, точно зачарованная, на вино, разлившееся у ее ног.
Настоятельница медленно поднялась со своего кресла.
– Убери это, – обманчиво спокойным тоном произнесла она. – А завтра получишь за свою неловкость пятнадцать ударов плетью.
Девушка быстро взглянула на настоятельницу и открыла, было, рот, словно желая возразить, но передумала, и лицо ее снова сделалось непроницаемым. Она лишь кивнула и, опустившись на корточки рядом с кроваво-красной лужей, принялась собирать осколки глиняного кувшина.
Епископ и настоятельница внимательно наблюдали за ней.
– Тяжелое, тяжелое испытание для всех нас, – задумчиво произнесла настоятельница.
– Возможно, вам не хватит времени, чтобы спасти ее душу, – сокрушенно заметил священник. – Поздно. Для нее уже слишком поздно.
Затаив дыхание, Сара тихонько приоткрыла дверь кельи.
Петли были старыми и ржавыми, и девушка старалась действовать как можно осторожнее. Хотя все ее существо было переполнено радостным возбуждением, желанием бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше, она заставляла себя двигаться медленно.
Дверь ей удалось открыть почти бесшумно. Она выглянула в образовавшуюся щель и увидела узкий темный коридор, освещенный лишь факелом, горевшим где-то вдалеке, в самом конце. Повернувшись, она толкнула дверь, на этот раз слишком резко – раздался душераздирающий скрип, показавшийся девушке оглушительным.
Сара замерла. Сердце ее учащенно билось. Девушка внимательно прислушивалась к звукам, доносившимся из соседних келий. Ничего. Ей повезло – скрип не потревожил остальных послушниц.
Девушка прижала к груди узелок, в котором хранились ее немногочисленные пожитки – смена белья, брошь, доставшаяся Саре в наследство от матери, немного еды, которую ей удалось украсть, – и быстро вышла в коридор.
Маленькие окошки, проделанные в двери каждой кельи, слава богу, оставались темными. В эти предрассветные часы все наверняка спят. Скоро монахини и послушницы встанут, чтобы приступить к своим повседневным обязанностям.
Сара давно решила, что это самое подходящее время побега: под защитой ночной тьмы, в тот час, когда факела уже догорают, и даже сестра Пенинна, которая спит всегда очень чутко, будет смотреть перед рассветом сладкие сны.
Сара боялась, что ей самой трудно будет бодрствовать нею ночь. Ведь дни ее были наполнены тяжелой работой и бесконечными молитвами – настоятельница лично заботилась о том, чтобы у девушки не оставалось ни секунды свободного времени. Но, на счастье, укладываясь вчера вечером на жесткий матрац, Сара поняла, что ей совершенно не хочется спать. И, даже притворившись спящей во время ночного обхода настоятельницы, которая предпочитала лично убедиться в том, что все ее воспитанницы заснули, Сара чувствовала, как нервы ее напряжены, как быстро бежит по жилам кровь.