– Слава Богу! Нам нечего бояться подобного окончания нашего праздника. Гости имели бы полное право ужасаться при виде наполненных стаканов, если бы по окончании банкета им предстояло проснуться в Елисейских полях. Вы должны доказать нам противное, кавалер, или мы можем подумать, что наши пиры ужасают вас не менее пиров Борджиа. Вы не откажетесь выпить полный стакан кипрского вина.
– Он не откажет в этом мне, – сказала Маргарита. – Луазель, подайте мне бокал.
Паж принес золотой бокал.
– Наполните его, – сказала Маргарита.
Вино было налито.
– За наш союз! – прошептала она, выпивая вино.
– Пью за ваше здоровье, государыня, – отвечал Кричтон, приподнимая в свою очередь бокал.
Глаза Маргариты были устремлены на него. Она заметно побледнела.
– Что это такое? – вдруг воскликнул Кричтон, ставя на стол бокал, не прикоснувшись к нему губами. – Яд Борджиа проник и сюда.
– Яд? – повторили все приглашенные с изумлением и ужасом, вскакивая с мест.
– Да, яд, – повторил Кричтон. – Посмотрите, красный безоар в этом перстне стал так же бесцветен, как опал. Это вино отравлено.
– Я пила его, – сказала Маргарита задыхающимся голосом. – Ваше робкое сердце обманывает вас.
– Против некоторых ядов существуют противоядия сударыня, – сказал Кричтон строгим голосом. – Нож Паризада был намазан ядом только с одного конца.
– Принесите венецианский стакан! – вскричал Генрих. – Он уничтожит или подтвердит мои подозрения. Клянусь Богом, кавалер Кричтон, вы раскаетесь, если ваше обвинение неосновательно.
– Дайте венецианский стакан, – сказал Кричтон. – Я охотно подвергаюсь последствиям этого испытания.
Стакан был принесен, он имел форму колокола, был легок, прозрачен и самого чистого хрусталя. Кричтон взял его и вылил в него свой бокал.
В течение секунды не было видно никакой перемены. Потом вдруг вино зашумело и запенилось, стакан разлетелся вдребезги.
В эту минуту глаза всех обратились на королеву Наваррскую.
– Займитесь ею, – сказал Генрих, притворяясь равнодушным. – Позовите Мирона, он уж поймет, в чем дело. – И король прошептал несколько слов на ухо де Гальду. – Прекрасные дамы и вы, господа, – продолжал он, обращаясь к гостям, которые казались пораженными ужасом, – это происшествие не должно прерывать нашего празднества. Самсон, ты с этой минуты обязан пробовать все наши вина. Вина! Вина!