Гром рукоплесканий заглушил речь ректора, и тысячекратное «ура» отвечало на его воззвание. Все взоры устремились на Кричтона, который, очевидно, ожидал только окончания этих криков, чтобы в свою очередь обратиться к собранию. Тотчас же воцарилась тишина.
– Когда общество ученых Рима предоставило все зависящие от него почести Пику де Мирандолю, фениксу своего времени и любимцу муз, он отклонил их, говоря, что недостоин такого почета и что вознагражден выше своих заслуг уже тем, что был ими выслушан. По примеру этого принца, хотя и не имею права на равный с ним почет, я уверяю вас, что не заслуживаю и не желаю получить иного отличия, как то, которое уже было мне оказано. Я уже получил более, чем заслужил. Вступив в дружеское состязание с людьми, умственное превосходство которых я охотно сознаю, я одержал над ними перевес только потому, что удачнее их выбрал оружие и с большей ловкостью им воспользовался. Гордость не ослепляет меня, я вижу ясно истинную причину одержанной мною победы. Как и большинство важных событий в жизни, она могла быть следствием благоприятной для меня случайности. Если бы завтра возобновилась борьба, я мог бы быть поставлен в положение моих противников. Могло случиться, что из вежливости к иностранцу и из снисхождения к его молодости мои соперники не воспользовались всеми своими силами. И нет сомнения, что они действовали под влиянием этих чувств. Но, допустим, что я на самом деле одержал над ними верх. Вы меня удостоили ваших рукоплесканий, и этого вполне для меня достаточно. Трофеи победы, которых можно так же легко лишиться, как они легко приобретаются, не имеют цены в моих глазах. Могут появиться более талантливые люди. Многочисленны цели, к которым стремится мое честолюбие.
– Да здравствует Кричтон! Да здравствует несравненный Кричтон! – закричали студенты.
Кричтон любезно раскланялся со всем обществом и готов уже был удалиться, но его удержал ректор.
– Вы должны принять эту драгоценность, – сказал он, – нельзя отвергать дары, предлагаемые университетом Парижа. – И, сняв бриллиантовый перстень с указательного пальца и отвязав от кушака кошелек, мессир Адриан Амбуаз предложил их Кричтону.
– Я не могу отклонить ваш подарок, – отвечал Кричтон, против воли принимая перстень, – так как вы требуете, чтобы я его принял, хотя вполне сознаю, что награжден выше моих заслуг. Я буду сохранять этот драгоценный перстень, но что касается до находящегося в вашем кошельке, то вы позволите мне распорядиться им по моему усмотрению?
– Кошелек ваш, делайте из него какое угодно употребление, сеньор, – ответил ректор.