Венечка: Ну? Что за имя?
Эльза: Марина... Цветаева... Только по лицу не бей, ладно?!
Венечка: Да что ты такое о себе возомнила? Да куда тебе до Марины?! Да еще после этого ты имеешь нахальство что-то писать? Поэтесса! Вот я тебя!
Эльза: Ты еще не все знаешь. Я не просто Марина. Я к тому же - Марина Ивановна. Да что ж я, виновата, что ли. Я столько сил потратила, чтобы получить паспорт на имя Эльзы Эпельбаум. А потом меня с такой фамилией все послали подальше.
Венечка: Ну, это же - другое дело! Сколько вы перенесли! Хотя... неужели, в эмигрантских альманахах вам были не рады?
Эльза: Были. Но не из-за немецкой фамилии. Просто люди хорошие. Пригрели. Напечатали. Ну и что? Они разве стали гонорары платить?
Венечка: Ладно, дай руку, мужественная женщина! (Эльза дает, Венечка с таинственным видом что-то туда сыпет).
ОБА МОЛЧАТ.
Эльза: Что ж ты все время пьешь в таких неуютных местах? Неужели, не имеешь собственного угла?
Венечка: Имею... но, понимаешь, там слишком много углов. Там четыре комнаты.
Эльза: Ну и что? Беда большая! Ты три из них позабивай, а в оставшейся поставь драную раскладушку на голом полу, стены обклей газетами, чайник водрузи на трехногую табуретку, которая периодически опрокидывается... о! еще нужен рулон туалетной бумаги, чтоб мысли записывать. И пей себе на здоровье, в гордом одиночестве.
Венечка: Спасибо. Хватит, что я там всю ночь сплю.
Эльза: Тогда сдавай комнаты.
Венечка: Это еще зачем?
Эльза: Будешь деньги иметь.
Венечка: Да имею я эти деньги! Вот вчера только получил первую крупную трупную зарплату. Сто баксов за бальзамацию крутого мэна, расстрелянного впритык из винтовки М-16. Представляешь себе этот вид?
Эльза: Я ничего не понимаю в оружии.
Венечка: А я скоро начну понимать! Был когда-то свободным, блин, художником, похавать, блин, было не на что, мечтал, блин, журнал издавать, как на Западе... А сейчас... ху... художник, какой я художник, если... да ху... мне журнал, если я не рисую? Ты хоть знаешь, чем я сейчас занимаюсь после работы? Пишу дурацкие карты для салона экстрасенса-графоманки. Двадцать две полутораметровых дуры акрилом! Весь аванс на холст и краски ушел.
Эльза: Когда ты находишься в своей квартире, то, наверное, чувствуешь, что обязан что-то делать, но вдохновения-то нет. Это совершенно естественно, Венечка! Тут главное - найти себе такое дело, чтобы можно было ничего не делать. А такое дело - выпивка.
Венечка: Как же так? Неужели в этом мире меня кто-нибудь понимает? Это странно.
Эльза: Конечно, понимаю. Я ведь женщина!