– Скорее всего это был генерал Жан-Поль Баррере – один из руководителей службы информации при Бонапарте. Баррере – генерал, исполнительный до потери рассудка. Он способен выполнить любое, самое зверское распоряжение своего императора!
– Как ужасно! – прошептала Люсинда. – Однако я все еще не могу понять, почему именно Роберта Карроуэя считают предателем. Единственная его вина состоит в том, что после ранения он попал в эту тюрьму. Больше его обвинить не в чем! Тем не менее по городу о нем распространяются самые мерзкие слухи. Вот, например, Уолтер Фенгроув позволил себе из окна кареты обозвать его предателем!
– Послушай, до конца еще ничего не выяснено, иначе Карроуэй уже давно был бы арестован!
– Арестован? – возмущенно воскликнула Люсинда. – Папа, ты не можешь говорить это серьезно!
– Правда состоит в том, что на сегодняшний день из всех попавших в плен британцев нам известны имена только троих, содержавшихся в Шато-Паньон, – один из них пытался убить своего командира, а второго тайно отправили на остров Эльба следить за Бонапартом незадолго до его высадки во Франции. Остается только Роберт Карроуэй. К сожалению, в Хорсгардзе до вчерашнего дня никто не знал о том, что он был пленником генерала Баррере.
– До вчерашнего дня? – в ужасе прошептала Люсинда. – Так это же я рассказала тебе об этом вчера! Значит, ты…
– Тебе не следует чувствовать себя в чем-либо виноватой! – оборвал ее генерал. – Ты не предавала Роберта. Я сам все вычислил после разговора с тобой. Еще раньше ты рассказала мне о своем новом друге, служившем в британской армии, участвовавшем в битве при Ватерлоо и попавшем в плен к французам. А через несколько дней ты стала допытываться у меня о Шато-Паньон. Так что, сама видишь, догадаться мне не составило особого труда!
Люсинда закрыла глаза, как бы желая, чтобы весь этот допрос оказался лишь кошмарным сном. Однако, открыв их, она снова увидела перед собой строгое лицо генерала и его обвиняющие глаза.
– Но ведь ты не знаешь доподлинно, кто был этот третий! – сквозь слезы проговорила она.
– Пока еще не знаю, но надеюсь выяснить в самое ближайшее время, а до тех пор прошу тебя оставаться дома и никуда не выходить! Тебе все понятно?
– Но ведь Джорджиана моя…
– Твоя ближайшая подруга, и я это отлично знаю. Очень жаль, но тот человек, который может оказаться виновным в известном нам преступлении, станет после разоблачения заслуженно называться подлецом и мерзавцем. А поскольку не исключено, что он как-то связан с Джорджианой, то тебе на время лучше не показываться в ее доме! Боюсь также, что мы по тем же причинам не сможем сегодня присоединиться к семейству Карроуэй на празднике фейерверков в Воксхолле, равно как и в будущем участвовать в любых других светских развлечениях, где будут присутствовать члены этого семейства и их ближайшие родственники. Все это продлится до тех пор, пока история с возможным предательством окончательно не прояснится.