- Раскаиваюсь. - Она выдержала паузу и нанесла ответный удар. - Ну, и зачем понадобился этот спектакль с ребенком? Ты хочешь меня убедить, что у тебя молоко обсохло. Но, если хочешь знать, ни один взрослый мужчина не способен на такую выходку.
- Что? Что ты сказала? Я как-то не понял... - Быстрый поворот темы выбил Пельменя из колеи.
- Это не твой ребенок. Ты еще слишком мал и неопытен. А эта женщина, я думаю, сменила по меньшей мере двух мужей.
- Ну и что? - Он взял ироничный тон.
- И сделала несколько абортов. А ты представляешь дело так, будто она твоя невинная жертва. Если бы это действительно было так, то она бы тебя давно на себе женила, во мгновение ока!
- Допустим, не очень невинная. Я не подлец, чтобы связываться с девочками.
- Нет, ты все-таки подлец.
- Да, я подлец.
- И этим гордишься.
- Зато я видел одну интересную фотографию в журнале, так что тебе гордиться нечем. " Пентхауз".
- Да-да, тебя еще интересуют все эти фотографии. Можно подумать, что тебе некуда девать свой излишек энергии.
- Еще бы, если там изображена моя любимая учительница. По русской литературе.
- Там было видно лицо?
- А ты не президент, чтобы кого-то интересовало твое лицо. А вот дракончика этого помню хорошо. На очень интересном месте.
- Можно подумать, это единственный дракончик в мире.
- Все равно, я не желаю, чтобы вот такая беда приходила ко мне в класс и что-то там рассуждала о культуре, о женских образах у Тургенева, о Вечной Женственности у Блока...
- Хорошо. Не буду. Хотя, между прочим, Блок...
- Слушай, я все могу. Не доставай меня, хуже будет.
- Ты, может, меня убьешь? Как бы я тебя не опередила.
- Хорошенькое дело! Да что я сделал?
- Ничего. Ты ни на что и не способен. Только журналами утешаться, вместо того, чтобы хотя бы позвонить лишний раз. Я, как дура, жду целыми днями, когда мне уделят внимание... Хоть бы не сообщал мне, чем ты в это время занимаешься у себя в туалете!
- Играешь с огнем.
- Со щенком.
Он бросил трубку. И разревелся, как мог только в пятилетнем возрасте, от невыразимой злости. А Татьяна не плакала. Она уселась вязать, потому что мечтала о зимнем элегантном платье. Ее словно инеем покрыло холодное презрение. Она вдруг поняла, что это существо, приносящее ей столько разных эмоций, всего лишь подросток, мальчик, с несложившимся характером, которого шатает в разные стороны, и к которому нельзя еще подходить как к равному. Впервые он увиделся ей с птичьего полета - такая маленькая темная мятущаяся точка.
Глава 20. КЛУБОК
Они сидели в вагоне фуникулера и ждали, когда поезд тронется. Наташка была в капюшоне, отороченном пушистым белым мехом и белых мохнатых перчатках. На лбу у нее была тоже белая и тоже мохнатая повязка с голубыми бусинками. Пельмень только что опустил уши серой кепки и стал похож на денди в буденовке. Им было плохо слышно друг друга, поэтому со стороны их можно было принять за клонящихся головами влюбленных.