Герцог тихо хмыкнул.
– Садитесь, мадам, и скажите, что привело вас сюда в такой сумрачный день.
Разумеется, Вивьен не стала спорить, однако заговорить сразу не смогла – находясь рядом с ним, она испытывала странное ощущение покоя, которое ей не хотелось терять.
– Действительно, день не очень веселый, – наконец, согласилась она, глядя на бесцветные волны с белыми гребешками и отмечая про себя, что на всем пространстве океана не видно ни судов, ни рыбаков. – Почему же тогда вы здесь?
Герцог покосился на нее и вздохнул.
– Мне захотелось поразмышлять.
– Смею предположить, что у человека вашего положения есть более важные дела.
– Да, но мое положение также позволяет мне организовать свое время так, как я пожелаю; остальные последуют за мной, что бы и где бы я ни делал.
Вивьен не могла удержаться от смеха.
– Остальные?
Герцог пожал плечами.
– Вы разве не принадлежите к остальным, Вивьен?
– Ради Бога, скажите, кого именно, кроме меня, вы имеете в виду, ваша светлость?
– Разумеется, тех, кто живет сплетнями и прислушивается к мнениям, не основанным ни на одном разумном факте.
Улыбка исчезла с лица Вивьен; немного отклонившись назад, она оперлась локтями о мягкую траву.
– Последние пятнадцать лет я пыталась жить по возможности уединенно, во многом ограничивая себя, – и все только для того, чтобы избежать сплетен.
– Тем не менее, – уверенно заметил герцог, – когда вы меньше всего ожидаете, сплетни бросают вам в лицо, во всем их безобразном виде, вовлекая в них всех и каждого, как если бы на пикнике туча муравьев набросилась на роскошный завтрак.
Вивьен на минуту задумалась. Какого ответа он ожидает? Решив, что речь идет о светской болтовне, касающейся их обоих, а не его одного, она уточнила:
– Вы говорите о воскресенье, когда мы стояли возле церкви?
– Совершенно верно. К счастью для вас, моя дорогая Вивьен, большинство людей в нашем чудном городке устали сплетничать о грешном герцоге, который убил свою бедную, измученную жену.
Бедная, измученная жена. Вивьен медленно вздохнула, боясь сказать что-то неподобающее, хотя она понимала его чувства лучше, чем он мог представить.
– Я научилась делать свои собственные выводы о других, Уилл, и большинство сколько-нибудь стоящих людей делают то же самое.
Герцог повернулся, чтобы взглянуть на нее; его глаза блуждали по ее лицу, пристально рассматривая каждую черточку.
Вивьен почувствовала, как теплая волна залила ее щеки.
– Каковы же тогда ваши заключения обо мне?
Вопрос, заданный как бы между прочим, заставил ее заколебаться. Солгать ему сейчас, безусловно, будет катастрофой, так как Вивьен прекрасно понимала: он знает ее мысли и мотивы почти так же хорошо, как и она сама, а значит, немедленно разгадает обман. В конце концов она призналась: