– Некоторым ничто не доставляет большего удовольствия, чем вмешательство в жизни других людей.
– А вот и Ричард. Добрый вечер, – улыбнулась Аврора юноше, склонившемуся к ее руке. – Вы знакомы с Фейт Хоупуэлл?
Он поклонился, обернувшись к девушке.
– Да, мы недавно познакомились.
– Садитесь, пожалуйста, Ричард.
Он опустился на стул в нескольких футах от нее.
– Вы что-то очень серьезны сегодня.
– До меня дошли слухи, которые распространяют обо мне. Источником их, несомненно, является Мэралайн Чемблет. Фейт и я как раз сейчас обдумывали, что мне делать. У вас есть какие-нибудь предложения?
– Пока не опровергайте ничего, потому что многих может насторожить ваша поспешность. Думаю, если слухи будут разрастаться, нам придется обратиться к королеве.
– Нет, не надо к королеве, – испугалась Аврора. – Королева слишком занята.
– Да, она занята, но Мэралайн входит в ее свиту, а ее величество должна знать, что одна из ее фрейлин ведет себя недостойно. Поведение фрейлин отражается непосредственно на ее величестве.
– А ты что думаешь, Фейт?
Фейт окинула строгим взглядом юношу и девушку.
– Отличное предложение. Помни, Аврора, что мы с Ричардом твои друзья и будем поддерживать тебя, что бы ни случилось.
Аврора с благодарностью улыбнулась им, а сама подумала: интересно, как бы они поступили, если бы узнали, что она проникла ко двору обманным путем? Кто из них тогда назвал бы себя ее другом?
Слухи, давая пищу досужим сплетникам, продолжали циркулировать при дворе. Некоторые из них доходили до ушей Авроры по нескольку раз, существенно измененные, обросшие подробностями и сильно приукрашенные по пути более изощренными сплетниками, чем Мэралайн Чемблет. И все они имели намерение унизить ее. Она понимала, что после стычки с Мэралайн поговорить с ней с глазу на глаз не удастся, поэтому ей оставалось лишь высоко держать голову и делать вид, будто ничего не происходит. Она надеялась, что ее поведение опровергнет злые россказни.
Хотелось бы знать, что делать. Интересно, где Блэклоу, когда ей так нужен совет? Она по нему очень скучала. Прошло уже несколько месяцев, с тех пор как он навещал ее, и ей не хватало его голоса, его прикосновения, его поцелуев. Она и понятия не имела, что он уже несколько раз побывал у Констанции.
Весной двор переехал в Нонсач. Если раньше Авроре казалось, что прекраснее Ричмонда ничего не может быть, то, увидев новый дворец, она быстро изменила свое мнение. Для того чтобы построить его, Генрих VIII приказал снести деревню Каддингтон в Суррее. Расположенный неподалеку от Ричмонда и Хэмптона, дворец представлял собой невероятно сложное сооружение со множеством башенок и бельведеров, с часами необычной формы и декоративными дымовыми трубами, с куполами, с фальшивыми зубчатыми стенами и бойницами. Во времена Генриха, когда разгоняли монастыри, разрушили до основания молельный дом приорства Мертон, и сотни тонн камня переправлялись оттуда и использовались в качестве строительного материала для постройки Нонсача. Дворец возводился вокруг центральной точки, которой служил внутренний двор. В него входили через ворота, охраняемые привратником, и поднимались вверх по нескольким ступеням лестницы. Стены внутреннего двора, до половины обшитые деревом, украсили великолепной лепниной. В дальнем конце внутреннего двора располагались две восьмигранные башни, верхние этажи которых превратили в павильоны со множеством окон. Остроконечные свинцовые крыши заканчивались шпилями с флюгерами. Общинные земли нескольких соседних приходов – около 1700 акров, отчужденные в целях устройства двух парков, стали впоследствии домом для выпущенных сюда более тысячи оленей.