Первым делом Петр решил прекратить войну с Пруссией. Он приказал войскам вернуться в Россию и заключил с Пруссией сепаратный мир. Австрия, Испания и Франция были поражены такими действиями союзника.
– Я желаю мира, – объяснил он послам союзных держав. – А вы делайте, что хотите.
Не довольствуясь этим, Петр предложил Фридриху союз с Россией, оборонительный и наступательный.
После этого в Версале поняли, что русская политика будет другой, чем была при Елизавете.
Петр приобрел сильнейших врагов в лице союзных королей и посланников.
Все это было на руку Екатерине.
Ненависть к Петру возросла, когда он нарядился в немецкий мундир и одел всю армию по прусскому образцу.
Внутренняя политика тоже отличалась от теткиной. Он упразднил тайную канцелярию, наводившую ужас на всю Россию.
Здесь, в этой канцелярии политического сыска, пытали и погубили красавицу Лопухину, мать его невесты… Петр возвратил несчастную, замученную женщину из ссылки.
Это нравилось русскому народу. Но фаворитка Воронцова убедила его отменить приказ Петра Великого об обязательной службе дворянства и отнять владения у православного духовенства.
Россия, ко всему привыкшая при Бироне и Елизавете, молчала. Россия терпела и Грозного, и Годунова, и Бирона, и Ушакова, и многих других тиранов и фаворитов.
Но Петр III усилил строгости в армии, которые повторились потом при его внуке Николае Павловиче. За малейшие провинности солдат били палками, давали по две и по три тысячи ударов. Многие любимцы Елизаветы, старые генералы, которые возвели «матушку» на престол, умерли под палками.
Петр подражал Фридриху и его прусской дисциплине, подражал рабски, слепо. «Управлять – значит предвидеть», – говорила потом Екатерина II. А Петр не умел предвидеть.
Он не только не умел предвидеть, но и не видел ничего. Оставив Екатерину на свободе, он поселился вместе с Елизаветой Воронцовой.
Екатерина была опять беременна – на этот раз от Григория Орлова. Ей нравилось, что муж не является к ней. Но она боялась его. А Петр обращался с ней пренебрежительно и называл ее «дурой» в присутствии придворных и послов, требуя, чтобы она вставала при его появлении.
Все открыто говорили, что Петр хочет постричь императрицу в монахини, запереть царевича Павла в тюрьму и жениться на Елизавете Воронцовой. Ведь Екатерину он ненавидел, а Павел не был его сыном, и он это прекрасно знал.
Нерешительность и медлительность погубили Петра.
Екатерина в лице Орлова и четырех его братьев имела сильных приверженцев, которые завоевали симпатии всех гвардейских полков, истязаемых палками Петра III. Гвардейцы еще раз хотели иметь «матушку», которая будет их баловать, как Елизавета.