Мюйрин нравилось ощущать объятия Локлейна, она не боялась его. Но когда он попытался переложить руку на ее не стесненную корсетом талию, она резко отпрянула.
– Господи, я сделал вам больно? – воскликнул он, вскакивая, когда дыхание ее стало тяжелым и прерывистым.
– Локлейн, это не ваша вина, правда. Я же говорила вам, что падала на корабле. Вот почему я не могу носить корсет.
– Вам нужно показаться доктору, – мягко сказал он, глядя, как она встает с кровати и направляется к уборной.
– Докторам надо платить, – ответила она через плечо, – и ничего нового они мне не скажут. Пройдет со временем.
Он с болью вспомнил все неприятности, от которых оберегал ее с того ужасного момента предыдущего дня, и погрузился в угрюмое молчание.
Выйдя из-за ширмы, она пошевелила последние тлеющие угольки в камине и подбросила еще угля.
– Позвольте мне. Вам нельзя этого делать. Особенно когда вы больны, – заявил он, поспешно вскакивая с кровати.
– У меня всего лишь пара ушибов, я не больна, – раздраженно ответила она, стараясь удержать ведерко для угля.
– Я знаю, но вы могли быть…
Она пристально посмотрела на него и рассмеялась.
– Право, ну и беспокойный же вы человек! Я заметила это еще в самый первый раз, когда увидела вас на пристани. Вечно у вас недовольный и угрюмый вид. Я думала, вы управляющий поместья, а не сама смерть.
Он выпрямился во весь рост.
– Я серьезно отношусь к своим обязанностям, миссис Колдвелл. Есть много причин, по которым необходимо вернуться в Барнакиллу, о которых, простите меня, вы ничего не знаете. Вы же не думали, что после смерти Августина я буду вне себя от радости, не правда ли?
Он снова недовольно взглянул на нее.
Она тихо вздохнула и отдала ведерко. Возможно, было глупо с ее стороны думать о нем как о друге. Как и у всех мужчин, у него было в голове одно, а на языке другое.
Она подошла к своему багажу и открыла первый попавшийся чемодан. Вытащила оттуда теплое черно-красное шерстяное платье. Из черной сумки поменьше достала чистое белье и пошла за ширму переодеваться.
Локлейн нашел свою одежду и выглянул за дверь, чтобы попросить еще горячей воды.
Она вернулась из уборной через несколько минут, ее иссиня-черные волосы струились по узким плечам и черной волной спадали к талии.
Он замер, открыв рот, околдованный ее красотой.
Она по-своему поняла его взгляд.
– Ужасно смотрится, правда? Моя сестра Элис всегда говорит, чтобы я подстригла их. Но после этого я точно не подстригу, – призналась она с легкой улыбкой, заплела волосы в тугую длинную косу, даже не глядя в зеркало, и перекинула ее через плечо с таким видом, как будто ей было наплевать на прическу.