– Да, я об этом думала, и все же собираюсь сделать именно так. Локлейн, прошу вас, ведь мы уже все обсудили и обо всем договорились.
Локлейн еще больше покраснел от этого напоминания и уже почти решился предложить ей снова спать на одной постели.
Ты должен подумать, резко одернул себя он и отвел взгляд от аметистовых глаз Мюйрин.
Он поднялся, чтобы отнести чемоданы в комнату Циары, и вышел из коттеджа. Через несколько минут он возвратился с матрасом, который принес из конюшни.
– Он совершенно чистый. Я нашел его в сарае. Он, очевидно, предназначался парню, работавшему в конюшне, но тот уехал еще до моего прибытия сюда. Думаю, с тех пор как здесь не стало лошадей, нет нужды нанимать кого-то вместо него. Так что теперь матрас в вашем распоряжении.
– Спасибо, я думаю, он вполне подойдет, – сказала Мюйрин. Она взялась за один край и помогла Локлейну разложить его на полу комнаты, куда Циара принесла несколько чистых выглаженных простыней.
– А что случилось с лошадьми? – спросила Мюйрин, перетаскивая матрас в угол.
– Думаю, Августин продал их, чтобы выручить деньги на поездку в Шотландию, но, зная, как Колдвеллы обращаются с деньгами, допускаю, что они могли быть потрачены на что угодно, – ответил Локлейн с откровенным презрением в голосе.
– А нет ли здесь каких-нибудь его родственников, людей, готовых помочь вдове Августина, если я обращусь к их чувствам? – спросила Мюйрин.
Локлейн нахмурился, почувствовав, как прошлое снова всплывает в его жизни.
– Только его двоюродный брат Кристофер из соседнего поместья Духары. Он уехал в Европу, и его не будет здесь какое-то время, по крайней мере я так думаю. Он такой же транжира, каким был Августин.
В этот момент в комнату вошла Циара и, услышав слова брата, уронила простыни и одеяла, которые принесла.
– В чем дело? – раздраженно спросил Локлейн, смущенный неуклюжестью сестры.
– Н-н-ни в чем, – ответила она. – Я просто была неосторожна.
– Правда, Локлейн, ведь ничего не пострадало, – переубеждала его Мюйрин, поднимая постельное белье, тогда как Циара стремительно вышла из комнаты. – Послушайте, вы ведь ее обидели. И все из-за меня, – сердито сказала она. – Ей, наверное, очень нелегко. А я, в конце концов, совершенно незнакомый ей человек, которого она должна приютить.
– Знаю, знаю. Она подчас ведет себя странновато в последнее время. Ей следовало выйти замуж, растить детей. Было бы в чем применить всю ее… ну… аккуратность, что ли, ее скрупулезность. Видите ли, она любит, чтобы все было идеально, а теперь даже больше, чем обычно.