– Знаете, я ведь немного умею плотничать. Кое-что подзабыл, но можно подумать о том, чтобы делать мебель на продажу. У нас есть кое-какие неплохие лесоматериалы, до продажи которых у Августина, очевидно, просто не дошли руки. Можно еще поручить нескольким мужчинам заготовить лесоматериал. И часть его продать. Но сначала надо убедиться, что у нас самих достаточно леса, прежде чем организовывать такое предприятие.
– Я тоже буду помогать. Я и сама немного занималась резьбой по дереву и на охоту ходила, и на рыбалку.
– А как же ваши родители? – удивился он.
– Они не утруждали себя тем, чтобы держать меня построже, – сказала Мюйрин с легкой улыбкой. – Да и не могли этого сделать, ведь я такая своенравная.
– Вы? Своенравная? С чего вы это взяли? – поддразнил ее Локлейн.
Мюйрин хмыкнула:
– Не думаете же вы, что я делаю все это только для себя, правда?
– Нет, конечно, нет, – поспешил переубедить ее Локлейн, на миг притянув поближе, когда провожал обратно в дом. – Думаю, то, что вы делаете, – невероятно смело и самоотверженно. Я-то видел, как вы продали в Дублине всю свою одежду и драгоценности. А ведь вы могли бы вернуться в Шотландию, не ступив сюда ногой, и вам никогда не пришлось бы продать столь дорогие вашему сердцу вещи. Но вы поступили именно так, даже не задумавшись о последствиях, а тем более о жертвах, которые приносите. Вы отдали владельцам магазинов все, что смогли, чтобы помочь им сохранить, свои заработки завтра, хотя сами остались совершенно без денег. Разве я мог не восхищаться вами? – признался Локлейн, гладя рукой ее щеку.
Он проводил Мюйрин в кабинет, где она начала складывать книги в коробки, записывая сведения в маленький журнал. Локлейн ставил книги на верхние полки, добродушно посмеиваясь над ней, когда она попыталась туда дотянуться и едва не потеряла равновесие. Он поймал ее за талию и собрал всю свою волю, все самообладание, чтобы удержаться от поцелуя.
Мюйрин поблагодарила его за помощь, но взгляд ее оставался задумчивым. Наконец она сказала:
– Не такая уж это и жертва. Я не хочу возвращаться. Да, меня всегда холили и баловали, я знаю, но хочу другой жизни, чтобы от меня была какая-то польза на земле. Я никак не могла обрести душевный покой, пока не приехала сюда. У мужчин есть карьера, работа, они играют какую-то роль в обществе. А чего бы я добилась в Шотландии, кроме того, что посещала бы скучные званые чаи и бесконечные балы? Я все чаще находила какие-то отговорки и оставалась дома с хорошей книгой, – снова призналась она. – Вот почему я обычно украдкой шныряла по поместью, где и научилась тому, что умею.