Коршун и горлица (Фэйзер) - страница 5

Последнее она относила на счет того, что ее мать недавно овдовела. По традиции вожак племени уделял больше внимания вдовам и их детям. Терпимость же его она объясняла своим взрослением, что, однако, противоречило ее наблюдениям, которые показывали, что ничто — ни зрелость, ни замужество, ни даже материнство не защищают женщину от мужского кулака, замахивающегося на нее в приступе гнева.

Теперь же Тарик молча обдумывал ее ответ. Он должен был разозлить его, но не разозлил, а только еще больше насторожил. Сарита, с трепетом ожидавшая его ответа, осознала, что за ними наблюдает весь лагерь. Не то чтобы около них находилось много людей — нет, но возникало такое чувство, что все ожидают, что произойдет что-то необыкновенное. Как будто все вокруг знали что-то, чего не знала она. Удивительно, но Тарик только коснулся ее губы невероятно мягким кончиком пальца.

— Откуда это у тебя? — Сарита задрожала, но ответила так же дерзко:

— Споткнулась о камень и прикусила во время падения.

Тарик нахмурился, а потом резко сказал:

— Иди к матери, она ищет тебя, хочет что-то сказать.

Он повернулся на каблуках и отошел от нее.

Лагерь как будто вздохнул с облегчением.

Сарита постаралась стряхнуть с себя нехорошее предчувствие.

Она посмотрела на Сандро — тот стоял к ней спиной, и она поняла, что он умышленно встал так, чтобы не выдать своих чувств взглядом. Она пошла к повозке, внутренне готовясь к битве. Тарик дал ей понять, что мать рассердилась на ее исчезновение. Обычно тихая, в гневе Лючия была страшна.

Повозка была небольшой, но ее обладатели считали, что им повезло гораздо больше, чем тем людям, в распоряжении которых была одна только палатка. В повозке можно было спать не на земле, а на дереве. Деревянные стены сравнительно неплохо защищали от жары, а крыша из мешковины не пропускала капли дождя. Там было место для жаровни на случай холодных зимних ночей, и полки с крючьями для того, чтобы можно было разместить свой скудный гардероб. Отец Сариты, Эстабан, гордился тем, что семья его размещается в таких удобных апартаментах не меньше, чем своим искусством плотника. Он считал себя выше тех, кто зарабатывал себе на жизнь случайным ремеслом или публичными выступлениями — акробатов и им подобных. Где бы они не останавливались, он всегда мог установить свою будку неподалеку от ближайшего рынка и получить деньги неважно от кого — что от бедных, что от богатых.

При его жизни внутреннее пространство повозки перегораживалось занавеской, отделяя Сариту от родителей. Конечно, при этом достигалась только внешняя уединенность, так что Сарита, как и все ее сверстники, рано познала истинные отношения между мужчиной и женщиной. С тех пор как Эстабан умер, они с матерью спали рядом и обычно не ссорились.