Он повернулся и направился к своему коню.
Сидя у огня, Элинор размышляла над его словами. Разве чистосердечие и прямодушие не добродетели? Почему же в его голосе ей почудилась насмешка? Она вздохнула.
Порыв ветра распахнул ставни. Джордан закрыл окно, а затем приготовил Элинор постель, сложив у стены охапки сена и прикрыв их своим одеялом. Когда он с улыбкой предложил ей лечь, Элинор покачала головой:
— Нет, сэр Джордан. Мы оказались здесь по моей вине. Ложитесь, я посплю у очага.
— Слышать об этом не желаю. И не зовите меня сэром. Мы друзья — по крайней мере, на сегодняшнюю ночь, — так что обойдемся без церемоний.
Элинор поколебалась, прежде чем пожать протянутую руку. Если она станет звать его по имени, ей будет трудно сохранять между ними дистанцию, как того требовали приличия.
— Вы женаты? — поинтересовалась Элинор.
— А почему вы спрашиваете? Элинор и сама не знала.
— Просто так, из любопытства. Рассказала же я вам, что обручена и бесприданница.
— Нет, я не женат. При моей бедности это непозволительная роскошь. Надеюсь, свара между королем Педро и его сводным братом поможет мне разбогатеть. Говорят, испанский король хорошо платит английским рыцарям.
Элинор была не настолько наивна, чтобы спрашивать, почему он готов сражаться за чужеземного монарха. Цель не имела значения для рыцарей, сделавших войну своим ремеслом.
— А вам не приходило в голову, что вас могут ранить…
или убить?
— Приходило, и не раз. — Он усмехнулся и указал на постель: — А теперь ложитесь. И хватит вопросов, Элинор.
Он произнес ее имя так небрежно, словно обращался к служанке. Преодолев смущение, девушка вышла наружу по нужде.
Когда она вернулась, Джордан сидел у очага, грея руки.
— Прошу прощения, что не подумал о ваших удобствах, — произнес он. — Я не привык путешествовать с дамами.
Элинор подошла к очагу. За считанные минуты, проведенные под дождем и ветром, она сильно продрогла.
— Вы больше не сердитесь на меня? — спросила Элинор.
— Нет.
— А если вы победите на турнире, все равно проводите меня в Кентербери или поспешите в Испанию за принцем Эдуардом?
Джордан усмехнулся:
— Я дал вам слово, Элинор. Но вы, кажется, собирались продолжить путь в гордом одиночестве?
— Считайте, что я поумнела. Джордан спросил:
— Вы любите своего жениха?
Вопрос настолько поразил Элинор, что она ответила со всей искренностью:
— Я ненавижу его! И надеюсь, Господь призовет его к себе раньше, чем мы поженимся, — вырвалось у нее, но она тут же зажала себе рот ладонью.
Джордан тихо рассмеялся.
— Вы не перестаете удивлять меня своей непосредственностью. Это придает вам особое очарование.