– Меня ты тоже считаешь холодным, дерзким, безжалостным негодяем с животными аппетитами, а, Алекса? – Голос его исказился под влиянием их поцелуя. – Думаешь, что я грубо воспользовался тобой, милая?
Она покачала головой, и на губах ее появилась смущенная улыбка.
– Нет, но приличный джентльмен не целует незнакомых женщин, даже не представившись, – мягко упрекнула она.
Темные брови изогнулись, а синие глаза заблестели, пока он разглядывал ее лицо. Он чувствовал, что пропал, погиб в этих живых, искрящихся серебристо-серых глазах.
– Я что-то не слышал, чтобы ты жаловалась на сам поцелуй, – напомнил он ей.
– Ты не дал мне времени ни принять, ни отвергнуть приглашение, – отразила она его атаку, откидываясь как можно дальше назад, насколько позволяло его объятие, и уклоняясь от ищущих губ.
Он притянул ее ближе, отказываясь отпускать. Держать этого очаровательного зверька было слишком приятно. Она казалась такой соблазнительной. Нетрудно было понять его компаньона, попытавшегося взять ее силой.
– Но он ведь не показался тебе отвратительным? – продолжал настаивать незнакомец.
И снова его губы пленили ее, не оставив времени на ответ. Его язык отыскал укромные тайники ее рта, целуя так, как никто никогда прежде не целовал. Что, черт возьми, с ней происходит? Почему она не борется с ним, не пытается оттолкнуть изо всех оставшихся сил, так, как боролась с Кином Родоном, когда тот набросился на нее? Потому что ее тянуло к нему, как мотылька к открытому пламени. Хотя она знала, что ей опалит крылья, если не послушаться голоса разума. И все же тело ни на что не обращало внимания. Алекса отвечала на его поцелуй так жадно и охотно, будто никак не могла напиться.
– Почему ты пришла повидать Кина Родона? – спросил он, нежно целуя уголок ее рта, давая возможность перевести дыхание.
– Мой отец хочет, чтобы он провел нас через индейские территории и был переводчиком, пока мы не найдем новое место для фермы, – ответила она. – Он отказал, и я пришла его уговорить.
Он нахмурился, отпустил девушку и повернулся к огню.
– И твой отец послал тебя как наживку, чтобы заманить его и заставить думать, что ты будешь частью сделки, – не спросил, а сказал он. – Значит, твой отец считает, что Кина Родона можно соблазнить хорошеньким личиком?
В его тоне прозвучал намек на благородное негодование, и Алекса с любопытством уставилась на него.
– Папа в отчаянном положении, – тихо ответила она. – И он не дурак. Он не хочет рисковать и раздражать осейджей.
– Но твой отец как будто не беспокоится, что вторгается на индейскую территорию. Правительство согнало их с их исконных земель, лишило собственности, которую обещали вернуть в каждом договоре. И Джефферсон снова и снова нарушал свое слово. – Он оглянулся на Алексу и насмешливо фыркнул. – Меня удивляет, почему это мы краснокожих называем «дающий индеец», когда эта кличка больше подходит к Великому Белому Вождю в Вашингтоне?