Она осматривала гардероб в поисках костюма для верховой езды, как вдруг ей пришла озорная мысль: вряд ли распутная интриганка узнает Сирену в одежде уличного мальчишки. Ах, как было бы славно застать Оливию с любовником!
Девушка заправила рубашку в бриджи, закрутила волосы в узел на макушке и нахлобучила на самые уши коричневую шляпу. Сирена посмотрела в зеркало и рассмеялась от удовольствия при виде своего отражения. Да, ни одна уважающая себя дама не позволила бы себе подобный наряд.
Зная, что отец едва ли одобрит такую затею, Сирена выглянула за дверь удостовериться, что поблизости никого нет, а затем заперла комнату изнутри. Нажав кнопку на панели у камина, она открыла секретный ход, через который по каменным ступеням можно было незаметно выбраться из дома. Сирена обнаружила этот подземный туннель еще ребенком, но держала свое открытие в тайне. Она редко им пользовалась, но в данных обстоятельствах туннель идеально подходил для ее цели: выследить и вывести Оливию на чистую воду.
Сирена взяла свечу, задвинула за собой панель и осторожно стала спускаться по ступенькам. Затхлый воздух ударил ей в нос, напомнив, как давным-давно она воображала себе здесь всевозможных чудищ. Но детские страхи рассеялись, и девушка уверенно шла вперед, освещая себе путь в кромешной темноте. Только звук ее шагов нарушал царившую в подземелье холодную тишину.
Сирена часто размышляла о тех, кто ранее владел этим домом. Зачем им понадобился подземный ход? На случай пожара или члены семьи занимались чем-то запретным? Возможно, они были пиратами, которые тайком пробирались на берег, чтобы припрятать награбленное добро, а затем отправиться в ночной набег. По слухам, женщина, которая продала дом ее родителям, была ведьмой. Ребенком Сирена представляла себе сморщенную старую вдову, которая, выбравшись тайком из дома, поджидает во мраке возвращения своих сыновей.
Находились очевидцы, утверждавшие, что видели на вершине холма темный силуэт в плаще, безмолвно созерцавший убывающую луну.
В детстве, слушая россказни про вдову Гравит, Сирена давала волю своему воображению. Позже она поняла, что излишне прямолинейная сварливая вдова сама напрашивалась на сплетни, которым, правда, не придавала особого значения. «Суеверное дурачье! – презрительно усмехнулась девушка, сойдя с последней ступеньки и повернув в туннель, который должен был вывести ее на склон холма ниже дома. – Вдова Гравит была не более ведьмой, чем я сама! Определенно, людям свойственно преследовать и награждать прозвищами тех, чьи взгляды отличаются от их собственных. То, что вдова имела свое мнение и не боялась его высказывать, – отнюдь не причина для того, чтобы превращать ее в парию. Если верить слухам, она еще шесть лет назад выступала за независимость, заявляя во всеуслышание, что Англия чересчур натягивает вожжи, сдерживая колонии. Возможно, она продала свои дом и поселилась в местности, настроенной не так пробритански, как эта».