— Диабет совершенно ни причем. Я не больна. Я просто рассуждаю логично. Я не могу остаться здесь, а ты быстро возненавидишь Даллас. — Это беспокоило Рокси меньше всего, но в данной ситуации годились любые оправдания.
— Я хочу еще побыть с тобой. Я думаю, что то, что между нами происходит, заслуживает попытки быть вместе.
— Ты ведешь себя не по правилам, — фыркнула Рокси.
— Я соблюдаю правила… только когда я на работе, — улыбнулся Люк ей в ответ.
Роксана изо всех сил старалась не расплакаться.
— Извини, может, выйдем на улицу до того, как я устрою дурацкую сцену?
Люк поднялся, оставив на столе несколько купюр. Они вышли на улицу, где их ждало настоящее пекло.
Люк медленно шел за ней к машине.
— Мне кажется, что ты все-таки не выдержишь и позвонишь, несмотря на все различия между нами.
Потому что между нами есть кое-что еще. Кое-что очень серьезное.
— Не знаю, о чем ты говоришь. — Рокси открыла дверцу и проворно запрыгнула на сиденье. Люк смотрел на нее с усмешкой.
— Я думаю, что когда стемнеет, ты, сидя дома, вспомнишь, как прижималась ко мне всем телом.
Как обнимала меня.
В открытые окна задувал пыльный ветер. Этого было явно недостаточно, чтобы охладить то яростное желание, которое снова росло в ней.
Спокойно, детка, спокойно. Ты уже приняла решение этой ночью. Единственно правильное решение.
К счастью, Люк отошел от ее окна и направился к водительскому сиденью.
Он, конечно, прав. Она будет скучать по нему. И не только тогда, когда на улице будет темно. Она будет вспоминать его теплые руки, его хрипловатый голос, который проникал в самую ее душу.
Люк завел машину и вырулил со стоянки на дорогу, ведущую к заправке Ларри.
Роксана начинала понимать, что он действительно превратился для нее в наваждение. Надо было как-то возвращаться к действительности.
— Ты знаешь, у меня есть своя личная жизнь. И если я когда-нибудь позвоню тебе, чтобы узнать, как у тебя дела, то только потому, что хорошо воспитана.
Думаешь, я признаюсь тебе, что значит для меня слышать твой голос?
— Я с удовольствием оценю твое воспитание. Ты ведь скажешь мне, если я что-то смогу для тебя сделать? — Люк говорил так, словно это была для него легкомысленная болтовня. Роксане хотелось ударить его.
Они подъехали к стоянке. Ее «Порше» стоял в крайнем ряду, сияя лимонно-желтым цветом.
— Очень милая тачка. Такая праздничная. У вас с ней много общего.
— Папа сказал мне то же самое, когда подарил ее.
Это был подарок по особому случаю.
Триста шестьдесят пять дней без выпивки. Ни один праздник мы не отмечали так, как это событие.