– Ради святого Иисуса Шопенгауэра, – сказал Маккорд. – Что это еще за третьесортная дребедень в духе Тисдейл? [8] Ты еще и поголодать-то толком не успел. Ты еще не выучился нищете. Если ты не поостережешься, то еще выболтаешь эту чушь какому-нибудь типу, который в нее поверит, и тогда я сам принесу тебе пистолет и прослежу, чтобы ты им воспользовался. Прекрати думать о себе, подумай немного о Шарлотте.
– Вот о ней-то я и говорю. Но я все равно ни за что не воспользуюсь пистолетом. Потому что я слишком поздно начал все это. Я все еще верю в любовь. – Он рассказал Маккорду о чеке. – Если бы я не верил в нее, я отдал бы тебе этот чек и отослал бы ее сегодня вместе с тобой назад.
– А если бы ты верил в нее так, как ты говоришь, ты бы уже давным-давно разорвал этот чек.
– Если бы я разорвал его, то никто не смог бы получить эти деньги. Он даже не смог бы забрать их из банка.
– К черту его. Ты ему ничего не должен. Разве не ты снял с него заботу о жене? Ты просто черт знает что. У твоего блуда больше мужества, чем у тебя, верно? – Маккорд поднялся. – Идем. Я чую запах кофе.
Уилбурн не шелохнулся, его рука оставалась в воде. – Я не причинил ей вреда. – Потом он сказал: – Нет, причинил. Если бы я до сего дня не понял ее, то я бы…
– Что?
– Отказался верить этому.
Минуту Маккорд сверху вниз смотрел на Уилбурна, а тот продолжал сидеть на корточках, держа в одной руке бутылку, а другую по запястье погрузив в воду. – Черт! – сказал он. Шарлотта позвала их в дом. Уилбурн поднялся.
– Я бы не воспользовался пистолетом. Я по-прежнему выбираю это.
Шарлотта не стала пить. Она поставила бутылку на каминную полку. – Пусть напоминает нам о потерянной цивилизации, когда наши волосы начнут редеть, – сказала она. В каждой из двух спален было по две железных кушетки, еще две стояли на затянутой сеткой веранде. Пока Уилбурн мыл посуду, Шарлотта и Маккорд застелили кушетки на веранде, взяв белье из шкафчика, и когда вошел Уилбурн, Маккорд, сняв туфли, уже лежал на кушетке и курил. – Давай, – сказал он. – Ложись. Шарлотта говорит, что больше не хочет спать. – Она вошла как раз в этот момент с пачкой бумаги в руках, оловянной кружкой и покрытой черным лаком коробочкой с красками.
– У нас оставалось полтора доллара, даже после того, как мы купили виски, – сказала она. – Может быть, этот олень вернется.
– Возьми соли, чтобы посыпать ему на хвост, – сказал Маккорд. – Может быть, тогда он постоит спокойно, позируя тебе.
– Я не хочу, чтобы он позировал. Вот этого я как раз и не хочу. Я не хочу копировать оленя. Это кто угодно может сделать. – Она пошла дальше, сетчатая дверь захлопнулась за ней. Уилбурн не посмотрел ей вслед. Он тоже лежал и курил, засунув руки под голову.