– Он чернеет! – вскрикнула Анотина, указывая на какие-то точки, что появились вокруг рта Нанли.
Эти пятна растекались как пролитые чернила, окрашивая каждый дюйм кожи инженера, текстура которой тоже претерпевала стремительные метаморфозы.
На наших глазах за каких-нибудь пару секунд тело Нанли превратилось в сморщенную темную массу – будто упавшая с дерева слива, сгнившая и высохшая на солнце. Анотина вскочила на ноги и попятилась.
– Это и есть твое чудо?! – крикнула она, словно подозревая меня в злом умысле.
Я тяжело покачал головой, не в силах вымолвить ни слова. Оставалось только бессильно смотреть, как она уходит прочь, к скорчившемуся на скамье Брисдену. Хуже всего было то, что я никак не ожидал такого жуткого исхода, а ведь должен был! Выросший в мнемоническом мире плод не мог быть райским. Сочная мякоть, гладкая кожура, даже самые мельчайшие косточки – все это было не более чем прекрасной символической маской для одного из кошмаров Белоу.
Я сидел на корточках и пытался представить лицо Нанли, но не мог. В том, что от него осталось, не было ничего человеческого – за исключением рубашки и штанов. Единственное, что почему-то всплыло в памяти, – дрожащее колечко сигаретного дыма. Оставив оплывшую массу в покое, я решил присоединиться к остальным и направился к скамье. Брисден, вытаращив глаза и обливаясь потом, нес околесицу с прямо-таки рекордной скоростью, словно приближаясь к некоей кульминации. Анотина сидела сгорбившись, закрыв лицо руками.
– Если бы я хотел погубить его, то не стал бы рисковать жизнью, спасая от Учтивца, – сказал я ей.
Она всхлипнула и безвольно махнула рукой.
– Знаю, Клэй. Прости.
– Какие будут предложения? – устало спросил я. Анотина покачала головой и сказала, глядя мимо меня:
– Разрушение скоро начнется и в городке. Если уже не началось. А там уже останется недолго…
– Значит, ты сдаешься?
– А ты нет?
– Я могу пойти поискать Учтивца. Сомневаюсь, правда, что я одолею его в одиночку.
– А я сомневаюсь, что мы одолеем его и вдвоем, – возразила Анотина.
В эту секунду Брисден прекратил свои разглагольствования. Утерев лоб рукавом, он глянул на нас так, словно мы только что материализовались из пустоты.
– С возвращением, – улыбнулся я.
– Я никуда и не уходил, – огрызнулся он. – Пока вы тут делали чернослив из моего лучшего друга, я искал решение в споре с самим собой.
Скажи это кто-то другой – я бы, наверное, оскорбился, но у меня уже выработался иммунитет на его весьма своеобразное чувство юмора.
– Ну и кто победил? – осведомился я.
– Я, конечно. Кто же еще? – отозвался Брисден, глянув на меня как на идиота. – Теперь вы двое будете делать то, что скажу я.