– Сделаю все, что в моих силах, – пообещала она.
– Ваша уверенность не может не восхищать, – буркнул доктор, направляясь к корзине, что раскачивалась в футе от края обрыва. Осторожно нагнувшись, он отворил дверцу в бортике, доходившем ему до пояса. – Прошу, Клэй, – сказал он и махнул мне, чтобы я забирался внутрь.
Я сделал робкий шаг вперед и остановился.
– Не смотри туда, – посоветовала Анотина.
– А куда мы отправляемся? – спросил я, чувствуя, как слабеют ноги.
– Вниз, конечно! – отрезал доктор. – Куда же еще?
Я закрыл глаза и попытался нащупать борт корзины. Адман тут же схватил меня за руку и втащил внутрь. Ощутив под собой шаткую, ненадежную поверхность, я услышал, как доктор тоже забрался в гондолу и закрыл за собой дверцу.
– Все в порядке, моя дорогая, – крикнул он Анотине. – Поехали!
Раздался чудовищный скрежет, сопровождаемый ритмичным постукиванием механизмов. Корзина слегка накренилась, и я уже попрощался с жизнью, решив, что сейчас выпаду вниз. Не открывая глаз, я вцепился в рукав доктора.
– Что происходит? – пробормотал я.
– Мы отправляемся смотреть сны, – ответил он.
Слышно было, как деревянная ось лебедки скрипит от натуги. Шкив жалобно визжал, и этот крик отчаяния скользил по туго натянутому канату, пока мы опускались – медленно и весьма неравномерно. Еще крепче цепляясь за рукав доктора, я тщетно пытался удержать равновесие.
– Уже можно смотреть, Клэй, – устало сказал он. – Боюсь, мы все еще живы.
Я нерешительно приоткрыл глаза – в этот миг мы проплывали мимо днища парящего острова. Не знаю, что именно я ожидал увидеть, но моим глазам предстал гигантский ломоть почвы, похожий на ком земли, который тянется за стеблем выполотого сорняка. Оттуда, туго переплетаясь, торчали корни деревьев – вероятно, только благодаря им громада Меморанды не разваливалась на части. Никакого рационального объяснения тому, как нечто столь огромное может парить в воздухе, я найти не мог. Только больное воображение Белоу было способно так решительно и бесповоротно аннулировать действие силы тяжести.
– Впечатляющее зрелище, не правда ли? – заметил доктор Адман, с улыбкой взирая на основание острова, в то время как наша гондола опускалась все ниже.
Я согласно кивнул, однако, ощущая себя муравьем на ниточке, скрыть своего ужаса не мог.
– Никогда так остро не чувствуешь себя живым, как болтаясь в пустоте, – бодро продолжал Адман.
– Не могу сказать, что разделяю ваши чувства, – выдавил я.
– Это дело привычки, – бросил доктор. – Если у тебя достанет мужества заглянуть за край корзины, это, так сказать, отпугнет твой испуг. Вот увидишь, сразу станет легче.