– Сюда! – крикнул я, высунувшись в коридор.
Процессия с Нанли во главе и Брисденом в арьергарде ввалилась в лабораторию. Еще не успев войти, Нанли сразу обратился ко мне:
– Клэй, мы с Брисденом тщательно все обдумали и пришли к выводу, что…
Закончить ему не удалось. В эту секунду я отошел от стола, и взглядам вновьприбывших открылся объект моих исследований. Нанли отшатнулся, доктор схватился за бороду, а Брисден сказал: «Упс-с!» – закрыл глаза и отвернулся.
– Назад пути нет, – жестко сказала Анотина, брезгливо покосившись на изуродованные останки Вызнайки.
– Я чувствовал, что это плохо кончится, – пробормотал Нанли себе под нос, придвигаясь ближе, чтобы получше рассмотреть голову.
– Клэй, вы ведь знаете, что за этим последует, – произнес доктор похоронным голосом.
Я лишь кивнул в ответ.
– Учтивец, – каркнул Брисден.
– Это единственный способ попасть в башню, – объяснил я.
– Думаете, после того, что вы натворили, вас там будут ждать с распростертыми объятиями? – съязвил Нанли.
– Насчет этого не уверен, – признался я. – Но мне всегда казалось, что, для того чтобы попасть внутрь, нужно открыть дверь.
Доктор подошел поближе и уставился на голову.
– Как вам это удалось? – с детским любопытством спросил он.
– Оружие, которое вы мне оставили прошлой ночью, оказалось лучше, чем я ожидал, – с улыбкой ответил я.
– А это что за штучка? – заинтересовался Нанли, указывая на скальпель.
– Инструмент для разрезания плоти и костей. Называется скальпель.
– А что, это обязательно – крошить бедную зверюшку? – поморщился Брисден, вставая рядом со всеми.
– Я хочу вскрыть эту голову, – сообщил я, – и посмотреть, что же там внутри такого, что позволяло ей видеть вас насквозь.
– Клэй полагает, там находится то, что поможет отыскать вакцину, – объяснила Анотина.
Я велел мужчинам отойти от стола, взял в руки скальпель и начал срезать с головы длинные пряди волос. Вместе с инструментом ко мне вернулись и былые навыки. Я изящно орудовал скальпелем, а вместе с изяществом в мой мозг пыталась пробраться и физиогномика. Столько лет я вытравливал из себя догматы этой чокнутой философии, но, оказывается, не слишком-то преуспел: кромсая эту голову, я получал истинное удовольствие.
Остановившись передохнуть, я поднял взгляд и увидел, что четверо ученых изумленно глядят на мою работу.
Очнувшись от транса, Брисден выдавил из себя:
– Как все непросто стало за последние десять минут…
Я пообещал ему, что скоро все будет еще сложнее, и вернулся к недостриженной клиентке. Когда череп Вызнайки облысел, я недрогнувшей рукой сделал продольный надрез, и тугая кожа разошлась в стороны, забрызгав меня вязкой желтой кровью. Она сочилась из раны, собиралась в лужу на столе и мелкими влажными взрывами капала на пол – равномерно, словно тиканье часов. Отложив скальпель, я взялся обеими руками за края надреза и раздвинул лоскуты кожи, обнажив череп.