Внезапно метнулась из кустов огромная дикая кошка, зашипела, от этого в испуге шарахнулась в сторону лошадь, и Бесс не раздумывая вскочила на ноги, чтобы удержать ее.
— Ради всего святого, женщина, ты можешь делать то, что тебе говорят, а? — неожиданно совсем близко раздался голос Кинкейда. — Я же приказал тебе не шевелиться!
— Да мы могли вообще без лошадей остаться! Они бы разбежались в панике.
— Здесь шастал индеец. Я шел за ним, но в чаще ему удалось скрыться.
— Индеец?
— Да, индеец. Зачем переспрашиваешь? А ты знаешь, что такое индейцы? Этот был во всеоружии, с луком и стрелами.
— И ты до полусмерти напугал меня, только потому что увидел индейца?
— Он был в боевой раскраске. Ты что, никогда не слышала об их кровожадности и жестокости?
Потрясенная, Бесс отвернулась, чтобы лицо не выдало ее. Неужели такое возможно, думала она. Неужели Кинкейд видел Кьюти? С тех пор как умерла бабушка Лейси, он никому не являлся. Иногда Бесс даже начинала сомневаться в его существовании, считала, что индеец — только плод ее бурного воображения.
Через мгновение Бесс будто ударило — она вспыхнула, закрыла лицо руками, вспомнив свое пробуждение под тяжестью мужского тела.
— Тебе не приходило в голову, что к женщине надо относиться с уважением? — негодующе спросила она.
— Достаточно того, что я с уважением отношусь к жизни женщины, — положив ей на плечо могучую руку, ответил Кинкейд. — Я сказал, что ничего плохого тебе не сделаю, Бесс. А мне ты можешь доверять.
— Доверять?! Тебе?!
«Скорее я самому дьяволу поверю», — подумала Бесс.
— Да. Мне. Или ищи себе другого…
— А не поздно ли? — Бесс выскользнула из-под его руки и теперь смотрела прямо в лицо Кинкейду, подавляя желание отвесить ему пощечину. Она не хотела, чтобы он вообще прикасался к ней, пусть даже случайно. Его руки смущали ее, приводили в беспорядок мысли.
— Да, пожалуй, поздно, — с усмешкой согласился Кинкейд. — У нас не будет разногласий, если ты, наконец, сообразишь, что должна беспрекословно слушаться меня, — жестко продолжал он. — Мы здесь не в игрушки играем. Твое своеволие может стоить нам жизни, а я свою ценю довольно дорого.
Бесс молча кивнула. Здравый смысл в его словах бесспорно был. Просто она привыкла всегда и всеми командовать. Горькой пилюлей для нее было, отныне подчиняться такому человеку, как Кинкейд.
— Хорошо, — коротко откликнулся Кинкейд. — Тогда седлаем лошадей и едем. Оставаться здесь небезопасно. Хоть индеец и скрылся, в любую минуту он может вернуться. А гонор свой прибереги. Скоро пригодится. Ну да ладно, ты меня наняла для работы. Я буду всегда на твоей стороне.