— В сферу наших интересов он когда-нибудь попадал?
— Нет.
— Может быть, родственные связи с руководством корпорации?
— Нет.
— И у милиции насчет него никаких новых данных?
— Никаких.
— Это плохо, — сказала Морозова.
— Знаю, — вздохнул Карабас.
В этот миг Морозова с удивлением поняла, что Монгол только что нажал на педаль газа и машина рванулась прямехонько к воротам жилого комплекса «Славянка-2».
— Все нормально?
Смысл вопроса, который задал Борис, был совсем иным, нежели подумал пожилой хитроглазый человек в темной униформе, в чьи обязанности входило охранять автостоянку. Но с ответом он угадал.
— Да, все в порядке, — сказал он. Через три минуты Борис убедился, что это действительно так: денег в кейсе не было, зато было три комплекта документов. В его, Бориса, новый паспорт был вложен отдельный листок, на котором был напечатан номер банковского счета в Праге, а также указано место, где надлежало оставить «Ауди». Борис закрыл кейс на замки, перебросил его с заднего сиденья вперед, завел мотор и погнал машину на выезд со стоянки, туда, где уже нетерпеливо помахивала рукой замерзшая на осеннем ветру Марина.
Они ехали домой, и все было как обычно — дочка сразу задремала на заднем сиденье, Марина пыталась обсуждать фильм, а Борис отделывался короткими нейтральными фразами — и потому, что фильм пролетел сквозь его голову и вылетел прочь, как поезд через тоннель, и потому, что лишь одна действительно важная мысль билась в этой самой голове: скоро все изменится. Скоро все изменится. Скоро все...
Потому что он, Борис, выбрал другую судьбу, иную, нежели придумали для него в «Рославе». Выбрал для себя и для своей семьи. Скоро все изменится, скоро...
А точнее — в пятницу. В пятницу, которая нагрянет неожиданно, быстро и страшно, потому что именно в пятницу с утра Борис понял — возврата не будет. Это проскочило неясным бликом в его зрачках, когда утром он брился перед зеркалом. Это было сказано в мурашках, вдруг пробежавших по спине от легкого касания свежей рубашки. Это передалось от холодного прикосновения браслета часов.
И, пожалуй, он слишком долго наблюдал в себе эти симптомы, стоя перед зеркалом, потому что Марина заметила, заметила и поинтересовалась:
— Что это с тобой?
— Со мной? Все нормально со мной, — автоматически выдал Борис.
— Как на свидание собираешься...
— На работу я собираюсь, — уточнил он, повернулся к жене и не увидел в ее полусонных глазах ни тревоги, ни подозрительности — как и должно было быть. Марина была такой же, как и в любой обычный день, значит, и к словам Бориса должна была отнестись обычно — услышать и запомнить.