Но хитроумный Максимилиан Австрийский не собирался откладывать такое важное дело в долгий ящик и решил жениться по доверенности. Эту-то доверенность и привез гонец.
Надо было оформить бракосочетание. Как и положено при любой свадьбе, епископ Реннский торжественно обвенчал Анну Бретонскую с Максимилианом Австрийским, чью роль играл посол с доверенностью наперевес. Но этого было мало. Для того чтобы брак был официально заключен, нужно было соблюсти правило брачной ночи.
Среди молодых фрейлин никто толком не знал, как это делается, а важные сановники и статс-дамы, организовавшие церемонию, не снисходили до каких-либо объяснений.
В покоях герцогини строились разные догадки и предположения на тему, как же далеко может зайти посол, реализуя законные права своего господина.
Юную Анну Бретонскую это тоже тревожило: ведь и ей никто не удосужился объяснить, почему обязательно нужна брачная ночь. Для взрослых, серьезных людей она была лишь символом герцогства, живым олицетворением куска суши. «Так надо для блага Бретани!» – эти слова были клеймом, хлыстом и уздой для маленькой девочки, отказывая ей в праве быть просто ребенком.
По торжественности обстановки и количеству народа это мероприятие мало напоминало ночное свидание молодоженов, скорее уж официальный обеденный прием. В пышно убранной комнате празднично одетую невесту уложили в постель, у изголовья которой почетным караулом выстроились ее приближенные дамы. Остальные свидетели стояли поодаль.
Жанна, стоя в середине шеренги, во все глаза смотрела, что же будет дальше: положит ли посол бумагу на постель или же сам займет место рядом с невестой. Но все оказалось куда интересней, чем она предполагала. Чтобы наглядно продемонстрировать воссоединение молодоженов на брачном ложе, фон Нольхеян обнажил свою правую ногу и на несколько секунд сунул ее под покрывало.
Фрейлины стояли с каменными лицами.
Исполнив таким образом супружеский долг, посол надел чулок, обулся, почтительно попрощался с герцогиней Анной и торжественно (как на параде) вышел.
За ним потянулись и остальные.
Как только спальня герцогини опустела и Анна Бретонская и ее дамы остались одни, раздался дружный женский смех.
Но как бы то ни было, а герцогиня Анна стала теперь замужней женщиной.
В обычный для визитов час в Аквитанском отеле появился необычный посетитель.
Когда лакей возвестил: «Господин Болдуин Дюбуа!» – и на пороге возник прыщавый молодец в сутане, Жанна, с недоумением глядя в незнакомое лицо, стала лихорадочно вспоминать, где ее дорожка могла пересечься с монахом.