Все пережитое ими вырвалось наружу. Она бросилась в объятия Даниэля, из ее груди вырвались глубокие рыдания, нарушив тишину полутемной комнаты. Ее душа протестовала против того, что случилось с ней. Слезы ручьем катились из глаз Мерси. Она крепко обняла Даниэля за шею и прижалась к нему, вся содрогаясь от рыданий. Мерси уже не могла остановиться. Она плакала и о себе, и о Даниэле.
Первый раз в своей жизни она была так побита и унижена.
– Ну же, милая, не плачь! Успокойся, сердце мое, – его голос звучал умоляюще, но она не успокаивалась. Стыд и унижение, испытанные ею: Даниэля заставили жениться на ней – были Мерси, как нож в самое сердце. Рыдания понемногу утихли, сменяясь слабыми всхлипываниями и стонами.
Чтобы увидеть ее лицо, он попытался немного отодвинуться.
– О, пожалуйста, не смотри на меня. Мне так стыдно! Прости меня! Я разрушила твою мечту. Ты не можешь... не можешь...
– Не могу что? Ты прости, что не смог уберечь тебя, как обещал. Но, неужели так плохо быть замужем за мной?
– Ты... не любишь меня, – в смятении выкрикнула она.
– Конечно, я люблю тебя. Я всегда тебя любил. Его слова не успокоили Мерси. Лучше бы он их не произносил. Она знала, что нравится ему, он даже любит ее, но не так, как ей хотелось, а особой любовью сильного покровителя, как принято в хороших семьях мужчинам любить своих сестер.
Ее страдания только усилились.
– Я собираюсь свернуть этому мерзавцу шею за змею, – произнес Даниэль сиплым шепотом.
– Я ненавижу их! Лучше б они меня не находили.
– Все могло быть еще хуже.
– А что может быть еще хуже?
– Теперь, когда мы поженились, я отвечаю за тебя, а не они. После того, как ты встретишься со своей матерью, я увезу тебя домой, а они могут катиться ко всем чертям. Вытри глаза, дорогая. Ты и так потратила на этих типов слишком много слез.
– Дэнни! Как ты можешь быть таким спокойным? Таким рассудительным? В один прекрасный день ты можешь... захотеть жениться на ком-нибудь другом. И не сможешь! Я разрушила твою жизнь!
– А свою? Может, ты хочешь выйти замуж за кого-нибудь еще? За Майка? Ты любишь его? – он приподнял ее за подбородок и подождал, пока она не подняла на него глаза. Он должен знать это. Ожидая ее ответа, Даниэль чувствовал себя, точно он очутился на краю глубокой пропасти и несколько секунд, отведенные на ответ, решали его жизнь или смерть.
– Я люблю Майка? О небо, конечно, нет! Я люблю его, но так, как сестра любит брата. Он влюблен в Тенеси с тех самых пор, как Элеонора и Гевин привезли ее из Арканзаса. Ты что, не знал об этом?
– Нет, не знал, – долгая тишина повисла в доме. Они продолжали смотреть друг на друга.