Воздух был неподвижен, небо невероятно ясно. Кейн погладил Рыжего Великана, и жеребец нежно потыкался в его ладонь влажным носом. Кейну подумалось, что уедет он с этого места уже совсем другим человеком. Затем он пожал плечами. Жизнь не вечна, уверенным можно быть только в том, что однажды умрешь. Просто ему не повезло, и конец наступит быстрее, чем он предполагал.
Кейн почувствовал голод, но есть побоялся. А затем махнул рукой – придется рискнуть! Покопавшись в дорожной сумке, разыскал крекеры. Перекусил, тщательно разжевывая, затем вскочил на лошадь и выехал на дорогу.
Солнце быстро пряталось за горизонт. Ванесса пересекла высохшее русло ручья и остановила лошадей. Джон ехал рядом.
– Не здесь, мэм. Чуть ниже будет самое подходящее местечко.
Ванесса кивнула ему, чтобы он ехал впереди, и последовала за фургоном Виснеров. И правда: чуть дальше имелась низина с крошечным родничком, вода из которого текла слабой струйкой и скапливалась неподалеку маленькой заводью.
– Здесь нас никто не увидит, пока не подойдет совсем близко, – объяснил Джон. – А мы же не собираемся громко кричать, что мы здесь, верно?
– Как вы думаете, с мистером де Болтом ничего не случилось? – спросила Элли.
– С ним-то? Он справится. Он увел лошадей подальше и распугал их так, чтобы они рванули, словно за ними по пятам гонятся адские псы. Тот полукровка – вылитый маньяк. Я никогда еще не встречал более мерзких глаз: смотрит на тебя, как удав на кролика, а сам будет поковарнее и поядовитее гадюки. Если не уследишь, то раз – и получишь от него нож в спину. Кейну следовало бы убить его. Все равно это придется сделать рано или поздно.
– Надеюсь, что это не понадобится.
– Уж так здесь все устроено, мэм. Никуда не денешься. – Джон снял шляпу и швырнул ее па сиденье. – Нам лучше сегодня развести только один костер, быстренько сварить ужин и загасить огонь.
Ванесса и Генри распрягали мулов и лошадей, а Мэри Бэн тем временем развела на небольшой ровной площадке у ручья костер.
– Как вы думаете, они снова могут напасть на нас? – спросила Элли.
– Откуда мне знать, мэм. Но было бы глупо не приготовиться к худшему.
– Мистер Виснер, вы очень переживаете, что сегодня убили человека?
– Нет, мэм. Мне этот немец никогда не нравился.
– Вы знали его? – ахнула Элли.
– Немножко, по слухам. Он еще более гнусный, чем многие здешние головорезы. Нет худшего мужчины, чем тот, кто убивает свою женщину. А про него именно это и рассказывали. И я никогда не слыхал, чтобы он бился с противником лицом к лицу. Выстрелы в спину были ему больше по вкусу, вот что про него болтали, мэм.