— А сама леди, ее жизнь и судьба, выходит, не стоят и гроша? — не без иронии осведомился Роб, выгнув дугой бровь. — Ну ничего. Там, где она сейчас находится, ее ценят во сто крат больше, чем на ее так называемой родине.
Сэр Пейтон сделал шаг по направлению к Робу. Тот немедленно положил ладонь на рукоять меча. Он не угрожал, просто хотел напомнить пленнику, кто хозяин положения. Убивать безоружного человека без крайней надобности он бы не стал.
Сэр Пейтон стиснул зубы, на скулах у него заиграли желваки.
— В Англии ее ценят, Гленлион. Не сомневайся. Настанет день, и ты в этом убедишься.
— Мне совершенно не интересно слушать твои речи. Лучше рассказал бы об этом леди.
— Тебе еще придется ко мне прислушаться. — Глаза сэра Пейтона полыхнули зеленым огнем. — И с большим вниманием.
Роб пропустил его слова мимо ушей и указал на крохотные фигурки всадников в долине.
— Там английский разъезд. Спустишься с холма — и ты в безопасности. А вот я тебе безопасности не гарантирую, если мы еще когда-нибудь встретимся.
Когда англичанин стал спускаться с поросшего травой холма, Роб проводил его взглядом, нетерпеливо дернул поводья и, развернув лошадь, поскакал в сторону шотландского стана.
Густой черный дым ел глаза; к небу вздымались огромные языки пламени и мириады алых, похожих на злых светляков искр. Огонь был такой сильный, что казалось, будто полыхает вся равнина, более того — вся Англия. Можно было подумать, что весь горизонт от края до края занавесило зловещей красно-черной шторой.
Из пылающего домика выбежала плачущая женщина и схватила его за ногу.
— Прошу тебя, добрый сэр, — запричитала она в голос. — Не забирай мою скотинку. Моим детям нечего будет есть.
Он хотел ее отшвырнуть, но передумал и устало произнес:
— Мне и в голову не приходило морить твоих детей голодом, женщина. Я хочу, чтобы поголодал кое-кто другой…
Женщина то ли не поняла, то ли не расслышала.
— У меня осталась всего одна молочная корова и теленок… Прошу тебя, добрый сэр… — По ее лицу текли слезы; платок сбился на затылок, открыв темно-каштановые, тронутые сединой волосы.
Роб извлек из притороченной к седлу дорожной сумки кошелек, который отобрал у английского рыцаря, и швырнул крестьянке.
— Вот, получи за свою корову. На эти деньги купишь себе две…
Женщина торопливо развязала кошелек, высыпала монеты на ладонь — и ахнула.
— Матерь Божья! Да на эти деньги я не только корову — я себе новый дом куплю.
— Покупай что хочешь.
Пришпорив коня, он понесся прочь от пылавшей деревушки — одной из многих, которые шотландцы разорили за последние несколько недель. В соответствии с полученными от пленных сведениями англичане уже с неделю как вышли из Йорка и двинулись в сторону Дарема. Когда фламандская конница доберется до этих земель, подумал Роб, фламандским наемникам придется очень постараться, чтобы отыскать здесь ячмень для своих лошадей или хотя бы немного мяса для себя.