— Я не забыл, как в прошлый раз ты прокусила мне руку, — пробормотал Ангус и, обхватив ее за шею, притиснул к попоне своего жеребца. — Следы твоих зубов отпечатались у меня на руке навечно. Веди себя тихо, не то мой кулак отпечатается на твоем хорошеньком личике.
Джудит нисколько в этом не сомневалась.
Беспомощная и скованная страхом, она наблюдала за тем, как всадники, которыми командовал Роб, взяв отряд лэрда Лохви в полукольцо, остановились на расстоянии двадцати ярдов от него.
— Отпусти женщину, — раздался хорошо знакомый Джудит голос, и она едва не разрыдалась от печали и отчаяния.
— Черта с два я ее отпущу! — взревел Ангус, демонстрируя всем своим видом, что без борьбы не уступит. — Попробуй-ка ее у меня отобрать.
Выхватив из ножен кинжал, лэрд Лохви приставил его к горлу полумертвой от ужаса Джудит. Роб выругался. В ответ лэрд Лохви хрипло рассмеялся.
— Конечно, с перерезанным горлом вид у нее будет уже далеко не такой ангельский, как прежде, но тебе придется винить в этом лишь собственную горячность.
— Полагаю, граф Аргилл тоже будет не в восторге от ее вида, если ты перережешь ей горло! — взревел Роб.
— Ну, Аргилл не столь чувствителен. Уэйкфилд — другое дело, тот может малость покочевряжиться, однако никто и не обещал ему доставить дочь в целости и сохранности. Сказано было только, что дочь ему доставят, а живой или мертвой — об этом разговора не было.
— Господь всеблагой! — воскликнул Роб, сдерживая рвущегося вперед коня. — Да ты, Лохви, стал таким же мерзавцем и предателем, как Аргилл!
— Странно слышать такие слова от человека, который нарушил слово, данное своему сеньору!
— А ты хоть раз спросил у меня, почему я отказался служить Аргиллу? — Роб дернул поводья и подъехал чуть ближе. Снова грянул гром, уже ближе, следом черное небо прорезали молнии. Ветер взлохматил длинные волосы Роба, бросив прядь ему на глаза. Вытащенный им наполовину из ножен меч зловеще сверкал при вспышках молнии. — Неужели это тебя не заинтересовало?
Ангус Кэпмбелл крепче притиснул Джудит к седлу и вплотную прижал к ее горлу кинжал.
— Будь у тебя на это важная причина, ты бы мне рассказал.
— Причина есть, и немаловажная. Я просидел три года в английской тюрьме исключительно по милости Аргилла — он меня предал, хуже того — продал.
— Аргалл мне кое-что об этом рассказывал. Говорил, что ситуация сложилась отчаянная и выбора у него не было — англичане наступали так стремительно и с такими большими силами, что ему пришлось поспешно отойти.
— Ха! И это все, что он рассказал тебе? — Вырвавшийся из уст Роба смех был таким мрачным и зловещим, что у Джудит по спине побежали мурашки. — Ну так он солгал. Все, что он говорит, — ложь, от начала до конца.