Роба, однако, одолевали совсем другие, не праздничные мысли.
— Нет, в празднике я участвовать не буду, — произнес он и, прищурившись, посмотрел на старого слугу. — Скажи, Фергал, тебя что — приставили за мной следить? То-то я смотрю, ты ходишь за мной по пятам. Быть может, лэрд: опасается, что я обращусь к его вассалам и арендаторам ее страстной речью в защиту справедливости, и тебе велено меня от этого отговорить?
Фергал небрежно пожал плечами — мол, понимай как хочешь, отчего Роб еще больше помрачнел.
— Ты зря теряешь время. Говорю же тебе — совать нос в дела лэрда Лохви я больше не намерен. Пусть лэрд поступает, как ему заблагорассудится. Но я тоже буду поступать по собственному усмотрению. Когда придет время.
Наступило тягостное молчание. Поначалу, как казалось, Фергал хотел сказать что-то важное, но, видимо, передумал и махнул рукой.
— Делай как знаешь, Гленлион.
В этой реплике одновременно крылись и согласие с Робом, и неприятие того, о чем он говорил. О первом свидетельствовали слова Фергала, о втором — тот факт, что слуга назвал его Гленлионом, как бы отмежевавшись от него.
— В чем дело, Фергал? — негромко осведомился Роб. — Выкладывай, что у тебя на уме. Я же вижу, в последнее время тебя что-то гнетет.
Фергал упрямо выпятил челюсть, но так ничего и не сказал. Роб внимательно посмотрел на старика. Тот был чем-то сильно озабочен. Беспокойство крылось в легком дрожании его рук, в том, что он зачем-то принялся оправлять пояс, даже в том, как он смотрел на полыхавшие у болот костры. Похоже, никакого интереса они у него не вызывали, и он бросал на них взгляды только для того, чтобы не смотреть на Роба.
— Ладно, — кивнул Роб, — не буду больше мучить тебя вопросами. Захочешь — сам скажешь.
Фергал перевел взгляд на Роба, и некоторое время смотрел на него в упор, словно пытаясь определить, заслуживает ли тот доверия.
— Нечистая сила особенно активна накануне и во время праздника «майского шеста», — наконец произнес он. — Поговаривают, будто в последнее время у коров пропало молоко. Похоже, на животных действует заклятие, которое необходимо снять до того, как их отправят на летние пастбища.
Роб махнул рукой, давая понять, что сказки о колдовстве и волхвовании его не интересуют. Он знал жизнь и со всей ответственностью мог утверждать, что беды, которые приписывались действию различных заклятий, чаще всего являлись следствием человеческих деяний. Он видел власть во всех ее проявлениях, считал стремление к власти над другими людьми одним из неотъемлемых свойств порочной человеческой натуры и потому в могущество каких-то мифических, сверхъестественных существ не очень-то верил. Фергал доверительно положил руку на плечо Роба сказал: