Судя по всему, ей было действительно паршиво. И голос усталый. Куда-то пропали обычные задорные нотки. Мое сердце сжалось от сочувствия и стыда.
– Мне ужасно жаль, – промямлила я, чувствуя себя самой большой в мире лицемеркой.
– Знаю, солнышко, спасибо, – снова вздохнула Мадди.
– Э… так что ты писала по электронной почте на прошлой неделе? Что-то вроде того, что Дж… Харрисон злился на тебя?
– Господи, сейчас я просто не вынесу разговоров на эту тему. Не обидишься, если поговорим об этом позднее? Это долгая, печальная история и… ладно, – хмыкнула Мадди, с легким оттенком прежнего веселья. – Во всей этой истории я выгляжу не с лучшей стороны и не думаю, что смогу стерпеть твое неодобрение.
– О, я не стала бы осуждать тебя, – заверила я.
– Ну, словом, мне не хочется пускаться в подробности. Но даю слово честно поделиться с тобой… в свое время. Так или иначе, на прошлой неделе я позвонила Харрисону, да-да, знаю, ты советовала не делать этого, надо было послушаться… и он вроде бы отвечал совсем спокойно. Только очень… – Она помедлила. – …категорично. Очевидно, он твердо уверен, что между нами все кончено. Финиш.
– Господи, – произнесла я, не найдя более вразумительного ответа. Мне все еще было любопытно знать причину охлаждения между Джеком и Мадди, но сейчас лучше не допытываться. Рано или поздно она обязательно расскажет, ну а пока станет всячески избегать этого.
– Да. Но я не сдаюсь. По-моему, ему следует дать время. Разве не это говорят о мужчинах? Они могут уйти, но всегда возвращаются.
Честно говоря, раньше я этой мудрости не слышала, если только она не относилась к женатикам, покидающим своих жен и детей ради другой, более молодой, более упругой плоти, которые потом, сообразив, что выбрали не тот товар, терзаются муками сожаления и тоскуют по брошенным семьям. И я даже не могла бы сказать, насколько часты бывают воссоединения родственников.
– Что же, бывает, – согласилась я. – Кстати, почему ты зовешь его по фамилии?
– Все началось с шутки. Мы играли в теннис, и он стал называть меня «Райли», ну, знаешь, как парни обычно окликают друг друга, когда занимаются спортом. В ответ я стала обращаться к нему «Харрисон», а потом так и повелось. Это была наша игра, такая игра для двоих, ясно?
Мне было ясно. Пусть я давно ни с кем не встречалась, но такую вещь, как игра для двоих, понимаю прекрасно. Мы с Сойером любили читать те разделы воскресных выпусков «Нью-Йорк таймс», где давались репортажи о роскошных домах, и вместе фантазировали на тему покупки шикарного поместья в Саг-Харбор или Саутгемптоне. Тоже своеобразная игра.