Джейми кивнул. Улыбка не покинула его лица, но как-то изменилась.
— Ага, — мягко согласился он. — Ага, так и есть.
Запивая печенье портвейном, Иэн и Джейми продолжали вспоминать общее детство и своих отцов. Отец Иэна, Вильям, умер только прошлой весной, так что Иэну пришлось самому управлять поместьем.
— Помнишь, как твой отец пришел раз весной и заставил нас пойти с ним в кузницу и посмотреть, как чинят ось?
— Ага, и никак не мог понять, чего мы вертимся и извиваемся.
— И все спрашивал тебя, может, тебе надо в «укромный уголок»…
Оба так хохотали, что не смогли закончить рассказ, и я посмотрела на Дженни.
— Жабы, — лаконично объяснила она. — У каждого под рубашкой сидело по пять-шесть жаб.
— О Боже! — стонал Иэн. — Когда одна доползла до твоей шеи и выпрыгнула из-под рубашки на горн, я думал, что помру.
— Не понимаю, как в нескольких случаях отец сумел удержаться и не свернуть мне шею, — покачал головой Джейми. — Вообще, это просто удивительно, что я вырос.
Иэн задумчиво посмотрел на собственного отпрыска, который у камина старательно громоздил один деревянный кубик на другой.
— Я вот не знаю, сумею ли, когда придет время, пороть своего сына. Я хочу сказать… ну, он такой маленький. — И беспомощно показал на крепкую фигурку с нежной шейкой, склонившуюся над игрой.
Джейми придирчиво осмотрел тезку.
— Ого, да он будет таким же дьяволенком, как мы с тобой, дай только срок. В конце концов, думаю, даже я выглядел когда-то маленьким и невинным.
— Да, — неожиданно сказала Дженни, которая подошла к мужу с бокалом портвейна. Она потрепала брата по голове. — Ты был таким сладким малышом, Джейми. Помню, как мы с мамой стояли у твоей кроватки. Тебе было не больше двух лет, и ты спал, засунув в рот большой палец, и мы с ней сказали, что еще никогда не видели более очаровательного мальчика. У тебя были пухленькие красные щечки и такие славные рыжие кудряшки.
Очаровательный мальчик сделался интересного розового оттенка и одним глотком осушил свой бокал портвейна, старательно избегая моего взгляда.
— Правда, это длилось недолго, — Дженни сверкнула белыми зубами в слегка зловещей улыбке. — Сколько тебе было, когда тебя впервые выпороли, Джейми? Семь?
— Восемь. — Джейми подбросил в камин еще одно полено. — Иисус, было больно. Двенадцать полновесных ударов по заднице, и ни одного слабого, от начала до конца. Он никогда не бил слабо. — Джейми сел на пятки, потирая нос костяшками пальцев. Щеки его пылали, а глаза блестели.
— Когда все кончилось, то отец отошел немного в сторону и сел на камень, пока я успокаивался. Когда я перестал выть и просто хлюпал носом, он подозвал меня к себе. Вот теперь я вспоминаю все, что он сказал. Может, тебе это пригодится для юного Джейми, Иэн, когда придет его время. — Джейми закрыл глаза, припоминая.