— Ну, во всяком случае, не на меня, — ответил он. — Однако лучше убедиться.
— Джейми! Осторожно! — закричала я, но напрасно.
Он снова подошел к камню, хлопнул по нему, полежал на нем, прошел в расщелину и обратно, но камень по-прежнему оставался просто каменной глыбой.
Что касается меня, то при одной мысли о том, чтобы хотя бы приблизиться к этой двери в безумие, меня затрясло.
И все же… Все же, когда я начала погружаться в хаос, я думала о Фрэнке. И я его чувствовала, в этом я была уверена. Где-то в пустоте виднелась крошечная точка света, и он был в ней. Но я знала, что была и другая световая точка, у меня за спиной, со щеками, блестевшими от пота, несмотря на холодный день, и смотревшая на камень.
Наконец Джейми повернулся ко мне и взял обе мои руки в свои, поднес их к губам и поцеловал каждую по очереди.
— Моя госпожа, — мягко произнес он. — Моя… Клэр. Нет смысла ждать. Я должен проститься с тобой прямо сейчас.
Мои губы онемели и не могли произнести ни звука, но выражение на лице, должно быть, читалось так же легко, как обычно.
— Клэр, — настойчиво сказал он. — На той стороне этой… штуки — твое собственное время. Там ты дома. Там все, к чему ты привыкла. И… Фрэнк.
— Да, — повторила я. — Там Фрэнк.
Джейми взял меня за плечи, поставил на ноги и легонько потряс.
— С этой стороны для тебя ничего нет, девочка! Ничего, кроме жестокости и опасности. Иди! — Он слегка подтолкнул меня, поворачивая к камню. Я снова повернулась к нему и взяла его за руки.
— Разве здесь действительно нет ничего моего, Джейми? — Я поймала его взгляд, не позволяя ему отвернуться от меня.
Он, ничего не ответив, нежно высвободил руки и отступил назад, вдруг став фигурой из другого времени, рельефно видимой на фоне подернутых дымкой холмов. Жизнь в ею лице казалась теперь просто игрой теней, словно оно сделалось плоским под слоями краски — воспоминание художника о забытых местах и страстях, превратившихся в прах…
Я посмотрела в его глаза, полные боли и острой тоски, и он вновь стал плотью и кровью, настоящим и близким, любовником, мужем, мужчиной…
Должно быть, на моем лице отразилось отчаяние, потому что он помедлил, потом повернулся на восток и показал вниз, на склон.
— Видишь там, за соснами? Где-то на середине склона?
Я увидела сосны и сообразила, на что он показывает — полуразрушенную хижину, покинутую на этом зачарованном холме.
— Я пойду в нее и останусь там до вечера. Чтобы убедиться… убедиться, что ты в безопасности. — Он взглянул на меня, но не сделал никаких попыток прикоснуться. Потом закрыл глаза, словно больше не мог на меня смотреть.