Слишком растревоженный, чтобы сидеть на месте, Роджер встал и спустился в холл. И подошел к дверям кухни. Фиона стояла у раковины, глядя в окно. Она услышала его шаги и повернулась, сжимая в руке губку для мытья посуды, все еще сухую.
Фиона покраснела, но выглядела решительно. .
— Я не должна об этом говорить, но я расскажу, я не могу иначе. — Она глубоко вздохнула и вздернула подбородок, став похожей на храброго пекинеса, решившегося облаять льва. — Мама Брианны… эта милая доктор Рэндалл… она расспрашивала меня о моей бабушке. Она знала, что бабуля была… э-э… танцовщицей.
— Танцовщицей? Ты… ты хочешь сказать, она танцевала среди тех камней? — Роджер немного удивился. Вообще-то Клэр ему говорила об этом, когда они впервые встретились, но он не слишком ей поверил… не поверил, что степенная миссис Грэхэм майскими ночами совершала тайные обряды на вершинах зеленых холмов.
Фиона испустила долгий вздох.
— Так значит, тебе это известно. Я так и думала.
— Нет, я ничего не знаю. Я знаю только то, что Клэр… доктор Рэндалл рассказывала мне. Они с мужем видели женщин, танцевавших в каменном круге на рассвете перед Белтайном, и твоя бабушка была среди них, вот и все.
Фиона покачала головой.
— Нет, она была не просто среди них. Бабушка была той, которая призывает.
Роджер вошел в кухню и взял из безвольной руки Фионы губку.
— Давай-ка сядем, — сказал он, — и расскажи мне, что это значит — «та, которая призывает»?
— Это женщина, которая обращается к солнцу. — Фиона послушно села Роджер видел, что она уже готова говорить, ей слишком тяжело было хранить все это в себе. — Она поет солнечную песню на одном из древних языков. Некоторые слова похожи на гэльские, но далеко не все. Сначала мы танцуем, водим хоровод, потом призывающая останавливается и поворачивается лицом к расколотому камню, и… ну, вообще-то это не совсем песня, но и не просто речь… Знаешь, это похоже на то, как говорит пастор в кирке. И начинать нужно точно в тот момент, когда над морем появляется первый луч солнца, а когда ты заканчиваешь — солнце уже светит между камнями.
— А ты помнишь какие-нибудь слова? — В Роджере проснулся ученый, в его мозгу сквозь страх и беспокойство проглянуло любопытство.
Фиона ничуть не походила на свою бабушку, но тут она бросила на Роджера такой взгляд, что сразу заставила его вспомнить уверенную и резковатую миссис Грэхэм.
— Я их все знаю, — сказала она. — Теперь я стала призывающей.
Роджер вдруг понял, что его рот широко открыт, и поспешил закрыть его. Фиона потянулась к тарелке с бисквитами и поставила ее перед Роджером.