До того, как он отправился в плавание на «Глориане», Роджер был уверен, что неплохо развит физически. И в самом деле, по сравнению с явно недокормленными морщинистыми мужчинами, составлявшими команду этого корабля, он выглядел просто отлично. Но ему понадобилось всего четырнадцать часов — то есть один полный рабочий день на борту, — чтобы избавиться от всех заблуждений на собственный счет.
За этот день он заработал множество волдырей на ладонях и отчаянную боль во всех мышцах; да, он мог упаковывать ящики, поднимать на борт бочонки и тянуть канаты наравне с остальными, это была знакомая ему работа, — но ему никогда не приходилось заниматься чем-либо подобным много часов подряд.
Он и представить не мог, что можно вымотаться до мозга костей, причем усталость возникала не только от работы, но еще и от того, что одежда на нем была постоянно влажной и он непрерывно мерз.
Он с радостью отправился в грузовой трюм, услышав такой приказ, поскольку там можно было ненадолго укрыться от пронизывающего ветра и согреться, — хотя и понимал, что все тепло мгновенно улетучится, как только он снова поднимется на палубу, потому что порывы леденящего ветра сразу же остудят его насквозь пропотевшую робу.
Его руки были сплошь исцарапаны грубыми конопляными канатами, кожу саднило, но к этому Роджер был готов; к концу первого дня плавания его ладони стали черными от смолы, а на суставах пальцев кожа потрескалась и кровоточила Но вот чего Роджер никак не ожидал, так это чувства голода; оно его здорово удивило. Он и не предполагал, что может проголодаться до такой степени, что в животе у него словно кошки скребли когтями.
Некое костлявое и кривое человеческое существо по имени Дафф, работавшее рядом с ним, было равным образом насквозь мокрым, но, похоже, ничуть не беспокоилось из-за этого. Длинный и острый, как у хорька, нос торчавший над поднятым воротником поношенной матросской блузы, посинел на кончике, и время от времени из него стекали капли, — но светлые глаза Даффа смотрели остро и живо, а рот то и дело расплывался в широкой ухмылке, выставляя напоказ зубы такого же цвета, как вода в заливе Ферт.
— Отдыхай, парень! — бросил Дафф в ответ на взгляд Роджера. — Слышишь, склянки? — Дафф по-приятельски пихнул Роджера локтем в ребра и мгновенно исчез в люке, из темной глубины которого доносились грубые хриплые голоса и громкое звяканье.
Роджер оставил в покое грузовую сеть, от всей души обрадовавшись тому, что, кажется, можно было наконец-то поужинать.
Кормовой трюм был уже загружен наполовину. Первым делом на борт подняли бочки с водой; приземистые и пузатые, они стояли ряд за рядом в унылой полутьме, каждая объемом в сто галлонов и весом более семисот фунтов. Но носовой трюм был еще пуст, и бесконечная процессия грузчиков и портовых рабочих тащилась к причалу, как цепочка трудолюбивых муравьев, поднося такое количество ящиков и бочонков, рулонов и узлов, что казалось невозможным и вообразить, чтобы вся эта масса могла благополучно улечься в корабельное чрево.