– Примерно через пять дней в Кессоке пристанут три корабля. Это будут французские суда, они привезут около шестисот солдат.
– В Кессоке? – хмурясь, переспросил Бэрк.
– Это в заливе Морэй-Ферт, на противоположном берегу от Инвернесса.
Бэрк отвернулся, и Кэтрин затаила дыхание. Наконец он снова взглянул на нее.
– Французские суда?
Она кивнула.
– Слишком мало, слишком поздно, – задумчиво проговорил он, качая головой и обращаясь скорее не к ней, а к самому себе. – Вашему Красавчику пришел конец.
Она пожала плечами.
– И все же, – ее голос звучал неуверенно и робко, словно это соображение только что пришло в голову ей самой, – если высадка пройдет удачно, наверное, за ними могут последовать другие.
Наступило молчание. Казалось, Бэрк обдумывает ее слова. Кэтрин поняла, что ей срочно требуется глоток вина.
– А зачем ты мне все это рассказываешь? – внезапно спросил Бэрк.
– Я же тебе сказала зачем. Это может тебе пригодиться…
– Я тебе не верю. Ты же на стороне принца, хоть и пытаешься это скрывать.
Кэтрин чуть ли не с жалостью улыбнулась такой наивности и покачала головой:
– Ты же сам только что сказал: делу якобитов пришел конец. В Эдинбурге уже стоят английские войска. После всего того, что со мной было, мое положение здесь довольно шатко, уж этого ты не можешь не понимать. Скажем так… благоразумие подсказывает мне, что лучше связать свою судьбу с теми, на чьей стороне победа.
Она впрямую встретила его потрясенный, полный негодования взгляд и терпела, сколько могла, а потом как ни в чем не бывало посмотрела на огонь, однако не сделала новой попытки поднять бокал к губам, опасаясь, что трясущаяся рука ее выдаст.
– Какая же ты дрянь, – тихо проговорил Бэрк.
Ее сердце сжалось, словно он всадил в него нож.
– Я пытаюсь тебе помочь, а ты меня ругаешь, – сказала она упавшим голосом, чувствуя, что не сможет собрать силы для обороны. – Мне все равно, используешь ты эти сведения или нет, мне-то что? И почему бы тебе не оставить меня в покое? Тебе пора уходить.
– Уходить?
Насмешливо улыбаясь, Бэрк подошел к столу, сел и налил в стакан немного виски:
– Поди сюда, Кэт.
Она не тронулась с места. Сердце у нее бешено колотилось прямо в горле. Он опять собирается ее обнимать! Ей казалось, что это невозможно, недопустимо, что это какое-то святотатство. Он ее презирает, и у него есть на то веские причины. Как же он может вновь желать ее?
– Я сказал, поди сюда!
– Зачем?
Бэрк не ответил, он лишь терпеливо ждал, пока она подойдет. Наконец Кэтрин повиновалась, твердя себе, что делает это вовсе не потому, что ей так хочется, а лишь по необходимости, потому что у нее нет выбора. Она замерла рядом с его стулом, дрожа при одной лишь мысли о том, что сейчас он опять прикоснется к ней. Сколько же ей еще терпеть? В эту минуту ей было наплевать на Оуэна Кэткарта и на якобитское восстание. Даже гибель ее отца, Рори и Майкла не могла оправдать такую жертву. Но ей нужен был Бэрк. Она хотела, чтобы он узнал, кто она такая на самом деле, как сильно она его любит, как страстно хочет, чтобы он прикасался к ней с любовью, а не в порыве похоти, толкавшей их обоих к насилию и разрушению, заставлявшей разбивать сердца друг друга и все самое лучшее в себе, ничего не давая взамен, кроме недоверия и презрения.