Рост «КомпьюТел» выматывал и одновременно подстегивал ее. Как прекрасно было сознавать, что созданная ею компания процветает, но в то же время Фрэнси не могла отделаться от ощущения, что она мчится с горы на автомобиле с неисправными тормозами и не может остановиться. Она всегда представляла себе успех как возможность достичь покоя и счастья. А оказалось, что на деле это напоминает безумную гонку или попытку противостоять надвигающейся лавине.
Работа отнимала все силы. Фрэнси похудела, смертельно уставала и никак не могла расслабиться.
Поэтому не удивительно, что, вымотанную до предела, ее так неудержимо потянуло к Сэму. Когда он открыл дверь на свой чердак, его темные глубины показались Фрэнси благословенным убежищем, а «9292» с его тусклыми огоньками каким-то чудесным образом почти сразу же успокоил ее расшалившиеся нервы. Вообще-то «9292» теперь почти не использовался, его заменили два новеньких IBM, взятые в аренду на полгода.
К удивлению Фрэнси, «9292» стал вдвое меньше. Сэм продолжал экспериментировать с ним и, будучи в курсе последних достижений микроэлектроники, уверял Фрэнси, что миниатюризация — будущее компьютеров.
— Даже сейчас, — повторял он, — существуют микрокристаллы величиной с ноготь большого пальца, выполняющие работу, которую делали «ENIAC» в 1945 году. Так что перспективы безграничны.
Лениво наблюдая за тем, как Сэм работает, Фрэнси думала о том, что он, конечно же, прав и настанет такой день, когда компьютер будет не больше чем, скажем, холодильник. Трудно даже представить себе, как облегчится труд операторов и всех тех, кто нуждается в услугах машины!
Но до этого было еще далеко.
После ужина усталость так сковала Фрэнси, что она не могла говорить. Поняв ее состояние, Сэм усадил девушку на диван, вручил чашку кофе и оставил в покое. Иногда он поднимал голову от компьютера и улыбался ей, но не делал попытки завести беседу. Фрэнси было так легко с Сэмом-даже когда оба молчали. Вот он в очередной раз потянулся к тлеющей в пепельнице сигарете. От резкого движения майка выбилась из джинсов, Фрэнси улыбнулась.
На какую-то секунду в этой задранной майке, обнажившей смуглую спину, он напомнил ей забавного, озорного мальчишку. Но Сэм не был мальчишкой. Он был настоящим мужчиной, Фрэнси поняла это, проработав с ним бок о бок почти полтора года.
Чем больше она привыкала к нему, тем больше он ей нравился. Нравилась его внешность: мускулистые ноги и руки, поросшие светлыми волосами, симпатичное веснушчатое лицо с задумчивыми карими глазами. Нравились его внутренняя собранность и сила, его надежность и доброта. По мнению Фрэнси, Сэм Карпентер был несравнимо привлекательнее, чем, скажем, какая-нибудь смазливая кинозвезда или фотомодель мужского пола, предмет поклонения истеричных бездельниц.