– О нет! – Он взволнованно провел пальцами по своим волосам. – Боже милостивый, Марианна, ты же знаешь, я не развлекаюсь с невинными молодыми женщинами. Как ты могла такое подумать?
– Это единственная причина, по которой, на мой взгляд, ты мог согласиться на помолвку с такой девицей.
Адам нахмурился.
– По-твоему, это единственная причина? Нельзя мыслить так примитивно, Марианна. И что ты имеешь в виду, говоря «такая девица»? Она очень красива.
– И начисто лишенная интеллекта. Через месяц она наскучит тебе до смерти. Черт побери, Адам, я не ожидала, что ты так высоко ценишь внешнюю оболочку. Я просто не могу в это поверить.
Он еще больше нахмурился и, отвернувшись, уставился на огонь. Его песочного цвета волосы, как всегда, ниспадали волной на один глаз, придавая ему лихой, почти пиратский вид. Адам пытался зачесывать свои густые волосы назад со лба, но безуспешно. Конечно, их следовало бы подстричь покороче, но Марианна полагала, что, видимо, ему доставляет удовольствие, когда они непокорными волнами спускаются на лоб, делая его более привлекательным. Эта поэтическая прическа наряду с зелеными с поволокой глазами придавали ему особое очарование, которое многие женщины считали неотразимым.
Он мог покорить любую.
Адам снова посмотрел на нее, и в глазах его отражался испуг.
– Я думал, ты порадуешься за меня, поскольку я наконец остепенился. Ты не права. Кларисса не легкомысленная девица, как ты полагаешь. Она очень милая. Она будет прекрасной послушной женой и матерью наших детей.
Казалось, его напряженный взгляд умолял ее согласиться с ним, как будто ее одобрение было чрезвычайно важным для него. Марианна понимала его. Если бы она решилась на помолвку, то, несомненно, захотела бы получить одобрение Адама. Ему было тридцать четыре года, как и Дэвиду, если бы тот был жив. В таком возрасте пора уже остепениться.
Но почему он выбрал Клариссу Лейтон-Блэр?
Недавние разговоры с подругами, попечительницами фонда и теперь членами клуба «Веселые вдовы», все еще звучали в голове Марианны. Упоминания об удовольствиях в брачной постели невольно вызвали у нее мысли о том, как Адам будет наслаждаться с Клариссой.
Когда Пенелопа и Вильгельмина заговорили об Адаме, ей почему-то не захотелось, чтобы он оказался в объятиях одной из них, хотя они были умными интересными женщинами. Но представлять его в постели с глупой красавицей Клариссой было совершенно невыносимо.
В момент заключения договора у нее промелькнула мысль – даже не мысль, а так, мимолетная фантазия – о том, что единственным мужчиной, которого она могла бы принять в качестве любовника, был Адам Кэйзенов. Это, конечно, глупость. Даже если бы ей захотелось вступить с ним в любовную связь, что, безусловно, исключено, он едва ли согласился бы на это. Адама привлекали экзотические, чувственные женщины, а Марианна обладала хрупкой фигурой, типичным лицом англичанки и отличалась традиционной сдержанностью.