Несмотря на все эти новшества, административная структура колонии очень мало изменилась с золотых времен лейтенант-губернатора Гроуза. Те немногие, что заправляли делами Корпуса Нового Южного Уэльса, все еще набивали карманы за счет доходов от рома и торговли, в то время как остальные боролись за самое свое существование. Предполагалось, что военная диктатура окончилась с прибытием губернатора Хантера, но действия военных не изменились, они просто стали менее откровенными — в их поведении была нарочитая почтительность и некоторое удивление в отношении беспомощности бедняги-губернатора. Они сохранили за собой монопольное право на торговлю грузами кораблей, которые прибывали в порт, занимались подпольной дистиллировкой и распределением рома, а так как со стороны государства в отношении сельского хозяйства делалось крайне мало, военные по-прежнему требовали и получали фантастические цены на зерно, без которого колония не в состоянии была прожить. Хантер был безнадежно опутан цепями, выкованными за три года отсутствия правительственного контроля. У него не хватало хитрости бороться с умами, охваченными жаждой наживы; к тому же у него не было власти над войсками. Солдаты подчинялись только своим офицерам, и офицеры пользовались этим, чтобы предупредить, свести на нет или просто проигнорировать любое правительственное распоряжение. Ни о каком равенстве сил не могло быть и речи, и Хантер понимал, что все ближе день, когда ему придется признать свое поражение. А это не сулило ничего, кроме его отзыва в Англию и слабой надежды на пенсию.
Эндрю Маклею досталась щедрая доля доходов этих благословенных лет. Он нажился на торговле, как и вся братия торговых монополистов. Кинтайр разросся и по-прежнему был самой процветающей фермой на Хоксбери. Он осуществил свою мечту о лавке в Сиднее: сделать это было непросто, но сейчас она стояла, как знамя его триумфа, а рядом строился склад. Он был официальным владельцем шлюпа «Чертополох», который осуществлял торговлю с Востоком. И он сохранил за собой славу самого удачливого картежника, когда-либо обитавшего в колонии.
Но не только за счет этого он выстроил и обставил дом с видом на залив Вулумулу. Чтобы добиться этого, ему самому пришлось съездить на Восток и даже добраться до самого Лондона.
Глаза всей колонии были устремлены на Эндрю, когда он объявил в 1795 году, что намерен заняться торговлей в Сиднее. В этих глазах был острый и далеко не доброжелательный интерес. Ему был выделен участок на бойком перекрестке улиц, рядом с пассажирской пристанью — место, как шептались меж собой любопытные, вряд ли подобающее джентльмену, который собирается обосноваться здесь с женой и детьми. Но в конце концов, если у тебя жена — бывшая ссыльная… Колония до сего времени пожимала плечами, забавляясь и осуждая его за Сару.