Наконец капитан поднял голову от книги, которую держал в руках, и произнес последние слова службы наизусть.
«Аминь». Экипаж хором повторил это слово. Они ждали приказа «вольно».
Напряжение возникло в рядах ссыльных, когда они строились, чтобы снова сойти вниз.
Эндрю Маклей, второй помощник «Джоржетты», наблюдал, как сходит вниз эта обтрепанная босоногая толпа. Она представляла собой жалкое зрелище, она даже не была живописной: просто собрание воров и негодяев, многим из которых лишь чудом удалось избежать виселицы. Они переговаривались между собой, столпившись у люка в ожидании своей очереди. Голос стражника резко потребовал молчания. Эндрю понаблюдал еще минуту, подумав, что наказания, уготованного им Новым Южным Уэльсом, будет недостаточно, чтобы перевоспитать большую часть этой жалкой публики. Он повернулся, чтобы пройти по трапу, ведущему в каюты. Его внезапно остановил женский голос, который прозвучал громко и негодующе из толпы узников.
— Эй, осторожнее! Ребенок свернет шею на этой лестнице, если будешь так толкаться!
— Ты сама поосторожнее со словами, ты!.. — в конце последовала целая цепочка ругательств.
Эндрю повернулся. Толпа у люка расступилась при его приближении в молчаливом ожидании. Стражник, по молчанию толпы почувствовав присутствие офицера, быстро обернулся. Он ткнул большим пальцем в сторону крикнувшей женщины.
— Буянит, сэр, — сказал он. — Всех задерживает.
Женщина держала руку на плече девочки, чьи рыдания прервали службу. Она выпрямилась, переводя взгляд со стражника на Эндрю, и на миг замызганные остатки ее платья, казалось, дрогнули от еле скрываемого гнева, распиравшего ее.
Она взорвалась:
— Вы же видели, что произошло! — эти слова были почти брошены в лицо Эндрю. — Он, — указала она на стражника, — почти спихнул ее вниз!
— Сэр!..
Стражник угрожающе замахнулся на женщину мушкетом. Круг узников сомкнулся, шеи изогнулись, языки в предвкушении стычки развязались. В угасших глазах Эндрю мгновенно заметил вспыхнувший интерес. Эта толпа жаждала развлечения, жадно ждала его распоряжения о наказании женщины. Его замутило от этого зрелища: от острых; настороженных лиц, без тени жалости к одному из собратьев, даже к ребенку.
— Хватит! Молчать! — Затем он обратился к женщине: — Спускайся — сейчас же!
Она на мгновение задержала на нем свой взгляд, потом заторопила девочку вниз. Стражник с облегчением снова начал подгонять узников. Шум голосов усилился.
— Держи их в порядке, слышишь? — резко скомандовал Эндрю и отвернулся.
— Есть, сэр!
Эндрю, спускаясь в каюту, поймал себя на мысли, что обдумывает происшедшее. Все закончилось в несколько секунд и не привлекло внимания других офицеров. Это был лишь вопрос дисциплины, нечто постоянно происходившее, когда узники оказывались на палубе. Его мысль, однако, задержалась на этой сцене. Жадные, беспощадные лица вызвали у нею отвращение: он видел их готовность наброситься на одного из себе подобных. А сама женщина — в ней был какой-то бунтарский дух, когда она вступилась за ребенка. Он попытался вспомнить ее внешность, но она так мало отличалась от остальных молодых узниц в их жалком тряпье. Он смог вспомнить только гнев, мелькнувший в ее необычных глазах, когда она в первый раз обернулась к нему.