Когда она попрощалась с графом де Кольбером в ночь шторма, она знала, что когда он вернется назад, это будет другой человек.
— Когда я был молодым человеком, до того, как я стал священником, у меня была жена и маленькая дочь. Мне пришлось поехать в Ирландию и оставить их в Англии с тем, чтобы они последовали за мной позже. Они попытались это сделать, но корабль, на который они сели, потерпел кораблекрушение у Плимута прежде, чем вышел в море, и почти все люди на нем погибли. Я вернулся в Плимут, и мне сказали, что моя жена и ребенок мертвы. Я поехал назад в Ирландию в большом горе и стал там священником. Но совсем недавно я обнаружил, что малышку спасли.
— А как назывался корабль, mon…
Какой практичной она была, какой благоверно практичной, совсем как Тереза!
— «Амфион». Мою девочку привезли на Гентианский холм, и она стала приемной дочерью отца и матушки Спригг.
Как отрывисто он говорил! Каким глупцом, наверное, казался. Он не осмеливался посмотреть на нее. Стелла подняла его руку со своего колена и держала ее в обеих руках, и теперь ее пальцы были теплыми и спокойными в то время, как его ледяная рука дрожала. Наконец девочка подняла теплое сияющее лицо, и глаза ее были полны таким сочувствием, как будто она была его матерью.
— Я рада, что это именно вы, — просто сказала она.
А затем тихо и отрывисто начала плакать, а аббат подхватил ее на руки, чтобы утешить. Но скоро он обнаружил, что плакала Стелла не от шока.
— Вы так долго жили без моей матери, — рыдала она.
— Ты помнишь что-нибудь о ней? — спросил он отрывисто.
— Только ее стиснутые руки, и шум, и огонь, и черную воду, — сказала девочка и начала дрожать снова.
Аббат поднялся и, все еще держа Стеллу на руках, вышел широкими шагами из тусклой церкви в парк, где пятнистые олени скользили среди солнечных пятен и небо отливало бирюзой над шелестящими деревьями.
— Забудь шум, огонь и темную воду, — приказал он почти сурово, поставив девушку на землю. — Это прошло. Любая земная жизнь быстро проходит — и затем мы открываем слепые глаза.
Они медленно пошли по направлению к Торре, едва разговаривая от переполнявшего их счастья. Аббат чувствовал, как их души двигаются по направлению друг к другу, сближаются, соприкасаются, ласкают друг друга. И с каждым движением, с каждым соприкосновением росла уверенность. Он знал, что его любовь к дочери, так же как и ее к нему, будет радостью до конца. Слепота? Да, это была правда. Но земная любовь была предощущением света, который мог ослепить глаза. У ворот миссис Лорейн Стелла остановилась и посмотрела на него.