— Я думаю, это мальчик, — задумчиво произнесла Стелла. — Мальчик не старше меня с полной котомкой игрушек за спиной. Хотела бы я, чтобы он спустился поиграть со мной. А сойдут ли когда-нибудь люди-звезды на землю снова?
— Не знаю наверняка, — сказал доктор, — но думаю, что это вполне возможно.
Он снова надел очки, задумчиво глядя на девочку. По ее последним словам он догадался, что Стелле одиноко. Матушка Спригг рассказала ему, что Стелла плохо сходится с деревенскими детьми, а попытка послать ее в деревенскую школу для девочек и вовсе не удалась. Девочка училась слишком легко и быстро, и остальные дети дразнили ее за это.
— Это другой язык, не английский, — заметила Стелла, кладя тонкую загорелую руку на все еще раскрытую книгу, лежавшую у доктора на коленях. — Какой?
— Греческий, — ответил доктор.
— Прочтите что-нибудь, — приказала она.
Доктор Крэйн был горячим поклонником классики и произнес греческие слова настолько тщательно, насколько был способен.
— Мне нравится этот язык, — решительно сообщила Стелла. — Пожалуйста, сэр, научите меня!
Вечером доктор отвел девочку домой и яростно потребовал у матушки Спригг, чтобы Стелле позволили стать его ученицей. Он так настаивал, что матушка Спригг, еще слабая от колик, была не в состоянии спорить с ним и уступила без дальнейших раздумий — обстоятельство, о котором она впоследствии пожалела не раз и которому так радовались Стелла и доктор Крэйн. День ото дня между ними крепла совершеннейшая из всех связей, которые только могут возникнуть между людьми: связь между учителем и учеником. Из общей любви к знанию часто вырастает любовь друг к другу, свободная от эгоизма и страстей настолько, насколько вообще может быть свободна от них любовь, ибо учитель и ученик ничего не требуют друг от друга, кроме преданности единой цели.
5
Пока доктор Крэйн приказывал Тому Пирсу запрячь лошадь, Стелла надела свой плащ и отвязала от ножки стола Даниила. Через десять минут, попросив старого Сола подождать в кузнице и по возвращении проводить Стеллу домой, они рысью поехали через деревню к морю. Личико Стеллы раскраснелось от удовольствия. Хотя она жила всего в нескольких милях от моря, ей редко удавалось увидеть его вблизи. Ярмарочный город, куда ее изредка брали с собой приемные родители, от моря находился далеко, у отца и матушки Спригг не было времени на праздные прогулки. Они настолько вросли в окружавшую их природу, что почти не замечали ее. Отдаленный рокот моря в штормовые ночи или бриз, врывающийся в раскрытые окна, были для них естественны, как собственное дыхание, но ехать к морю только для того, чтобы взглянуть на него, казалось им верхом глупости. Но Стелла родилась с даром удивления и, ощущая мир частью себя самой, не переставала созерцать его с благоговением и радостью; но иногда она сама казалась себе самым удивительным явлением из всех, существующих на свете.