Бричка очень медленно спускалась по дороге, вьющейся среди высоких склонов, увенчанных густым кустарником и искривленными бурей дубами. Спуск был такой крутой, что далеко внизу сквозь серые, поросшие лишайником ветви, можно было видеть море, то бледно-голубое, то аквамариновое, отливающее шелком и украшенное золотыми бликами. Дорога свернула влево, слегка выровнялась, огибая холм и насыпь, которая перешла в низкую каменную стену, и перед ними раскинулись просторы Торби.
Доктор Крэйн остановил бричку.
— Смотри внимательно, — сказал он мягко, — я много плавал по Средиземному морю, но по мне, ни бухты Неаполя, ни берега Корсики, ни Крит не сравнятся с этим берегом. Молчи. Вглядись получше.
Берег выгибался гигантским полумесяцем от скал за Торкви до аметистовых возвышенностей Берри Хэда над древним портом Бриксхэм. Они ясно видели высокие старинные дома Бриксхэма, лепящиеся на скалистом утесе над гаванью, великолепные корпуса и вздымающиеся мачты двух стоящих на якоре фрегатов с вывешенными для просушки парусами. Торкви казался игрушкой, которую можно было накрыть ладонью. Четко виднелись домишки у моря, торжественно именуемые Стрэндом, верфь и гавань.
Так как в Торкви частенько стоял флот, в деревне построили опрятные домики для офицерских жен, но сейчас их скрывали деревья. Это очаровательное место окружали семь холмов: Ворбури, Волдон, Линкомб, Пикд Тор, Парк Хилл и Бикон Хилл. Весной в глубоких дивных долинах меж холмов так заливались птицы, что, казалось, пели сами холмы.
От Торкви вдоль залива простирались утесы, окаймлявшие море красно-зеленой лентой; луга, между Торрским аббатством и морем, на которых паслись олени, были укрыты за мощной дамбой, построенной Джорджем Карейсом из аббатства, чтобы обезопасить свои владения.
Стелла могла разглядеть среди деревьев аббатство, Торрскую церковь и часовню Св. Михаила над ними, как будто глядящие с холмов. В деревушке Ливермид был старинный мол, доходивший до середины залива. Когда-то давно лес, росший там, поглотило море. Стеллу часто беспокоили раздумья об этом лесе, и иногда она, проснувшись ночью, начинала рассказывать себе сказки о нем. Может быть, в этом лесу была часовня, вроде часовни Св. Михаила над аббатством, и теперь в штормовые ночи с ее колокольни доносится звон колокола… На песчаных отмелях у Торрского аббатства до сих пор на мелководье можно разглядеть древесные корни, а рыбаки и по сей день находят в своих сетях оленьи рога.
От Ливермида — жалкой кучки домишек — тянулись через луга и рощи две дороги: одна к Кокингстону, а другая — вправо, к селению Пэйнтон. Пэйнтон был древнее Торкви и казался очаровательным на цветущем крутом берегу.