Не лишись он головы, уехал бы он сейчас в Кингслир и думать забыл бы о глупой леди Джоанне. Ее сестра разбила ему сердце и опозорила его, и, кажется, красавица с каштановыми волосами и зелеными глазами того же поля ягодка. Пора заняться делами. Сенешаль, правда, честный человек и неплохо управляется и без него, но все же свой глаз лучше. А там можно и присмотреть достойную девицу, чтоб нарожала она ему полон дом детей.
Ворочаясь в постели, Ричард вдруг вспомнил о подруге Джоанны. Леди Габриэле он, вроде, пришелся по душе, хотя захочет ли она ему помочь – еще вопрос. Тем не менee Джоанна наверняка посвятит ее в свои планы насчет дурацкого паломничества.
Ричард наконец принял решение и тотчас заснул в своей любимой позе, закинув руку за голову. Как только Джоанна назначит день, когда она отправляется в паломничество в Уолсингем, он сообщит королю Эдуарду, что едет в Кингслир.
Только Джоанна почувствовала себя в безопасности в своей комнате, как в дверь постучали.
– Это Габриэла, дорогая, – услышала она.
– Вы там?
Джоанна пробормотала в ответ что-то не вполне членораздельное. Еще не хватало болтовни Габриэлы!
– Я привела принцессу, ей пора спать, и с нами сэр Годфри. Джоанна, он повсюду искал вас.
Джоанна с удовольствием бы сказала, что уже легла, но это было нечестно по отношению к Габриэле и сэру Годфри. Ей совсем не хотелось видеть своего будущего мужа, когда ее губы еще горели от поцелуев другого и сердце чуть не выпрыгивало из груди, но она ушла из сада, никому не сказав ни слова, чего не надо было делать, и не дай Бог, он что-нибудь заподозрит. Попросив минутку, чтобы привести себя в порядок, и пожалев, что в ее комнате нет зеркала, Джоанна вышла в гостиную.
Годфри, то и дело проводя рукой по волосам, ходил туда-сюда перед камином. Они были одни в комнате, потому что леди Габриэла предусмотрительно увела Элеонору в спальню, чтоб она не мешала будущим супругам.
– Прошу прощения, что ушла, ничего вам не сказав, – Джоанна сделала слабую попытку улыбнуться. – У меня ужасно разболелась голова, и мне захотелось прилечь. Зачем было портить вам удовольствие?
«Наверное, то же самое чувствовал святой Петр, когда в третий раз пропел петух», подумала Джоанна, вспоминая ироническое напутствие Ричарда и замечая сочувственную гримасу на лице Годфри.
Он подошел к ней поближе и потрепал по щеке.
– Бедняжка, почему же вы мне ничего не сказали? Зачем было играть? Я очень огорчился, когда не нашел вас, но леди Габриэла подумала, что вы, наверно, вернулись к себе. И теперь болит? Ах, у вас волосы в беспорядке. Вы лежали?