Несмотря на терзающую ее боль, Бригитта услышала этот властный голос и подчинилась ему.
– Расслабься, – говорила Мойра, массируя ее огромный живот. – Йен должен пойти за водой, нам понадобится много воды.
Бригитта кивнула, слишком ослабевшая, чтобы возражать.
– Не возвращайся, пока я не пошлю за тобой, – украдкой шепнула Мойра Йену. – Ты понял?
Тот быстро вышел из комнаты.
Взволнованный, весь в смятении, он нашел внизу Сприн и передал ей поручение Мойры. Мужчины, собравшись группами в дальних углах зала, все еще пили и играли в кости. Йен кивком подозвал к себе Даджи и Джеми, потом сел за главный стол и налил себе эля.
– Как дела у леди Бригитты? – спросил Даджи.
– Она ужасно страдает.
– При родах так и бывает.
– Все будет в порядке, моя мать приняла не одного ребенка, – вмешался в их разговор Джеми.
– Женщины иногда умирают при родах, – с отчаянием проговорил Йен.
– Ну это так редко, что даже и не припомню случая, – возразил Джеми.
– Наша мать родила двоих, – вставил Даджи, – и, слава Богу, жива-здорова и помогает сейчас леди Бри.
Выражение лица Йена несколько прояснилось.
– Моя мать ведь тоже благополучно родила троих.
– А леди Антония родила нашу малышку Гленду, – добавил Джеми.
– А Мари де Гиз родила нашу добрую королеву Марию, – поддакнул брату Даджи.
– А любовница Папы Римского родила…
Тут уж Йен не выдержал и захохотал. А потом предложил всем троим посидеть у камина со стаканом виски.
Шли часы. Вместо того чтобы опустеть, зал все больше наполнялся людьми. Как только по Данриджу разнеслась весть о родах графини, всем замком завладело нетерпеливое ожидание.
Перед самым рассветом Йен вышел вместе с Хитрецом. Идя к выходу, он тревожно посмотрел в сторону лестницы, но подняться не посмел и направился в заснеженный сад.
Хитрец носился туда-сюда, пока изнемогающий в неведении Йен мерил шагами дорожки. Кровавые схватки, в которых он не раз принимал участие, были ничто по сравнению с муками его жены. «Самое худшее – это не знать, что там происходит, – твердил он себе. – Если бы я мог сделать это вместо нее, то предпочел бы родить сам». Он невольно улыбнулся про себя, подумав, что его жена, конечно, не согласилась бы.
Когда первые лучи зари окрасили небо на востоке, Йен позвал Хитреца, и оба они вернулись в дом, заполненный до отказа воинами клана Макартуров и домочадцами.
– Милорд! – Йен стремительно обернулся на голос Сприн. – У вас сын!
От радостных криков затряслись стропила. Йен пошатнулся от внезапно нахлынувшего волнения и ринулся из зала наверх в свои комнаты. Прыгая через две ступеньки, он, как барс, взлетел по лестнице, а когда рука его коснулась дверной ручки, то раздался жалобный крик младенца. «Мой сын!» – подумал он с удивлением и, не веря своему счастью, повторил уже вслух: