Росс Маккаллум затянулся и, выпуская дым, изучал молодого человека. «Щенок, – подумал он про себя. – Хорошо воспитанный щенок». За последние четыре года Дерриксон заметно продвинулся, но ему не хватало твердости и решительности. Выпустив еще одну струю дыма, Маккаллум перевел взгляд с темно-синих глаз на редеющие волосы Дерриксона, на его тонкие, как у девушки, запястья, и нежные белые руки, сжимающие тяжелую книгу. Так проповедник сжимает библию.
– Я хорошо отношусь к вам, Дерриксон, – пробурчал Росс. Вы хороший работник, на вас можно положиться. Вы разбираетесь в делах почти так же хорошо, как и я. Но гостиница «Рубиновый дворец» не пойдет с молотка. Я не продам ее ни Лукасу Джонсону, ни кому-либо еще. Не продам. Понятно? Так же, как не продам мельницу, банк в Канзас-Сити, железнодорожные акции, обувную фабрику и свою долю в сталелитейной компании «Маккаллум и Эрвин». Ни сейчас, ни в будущем. Я ясно выразился?
– Да, сэр. – Дерриксон сглотнул слюну. – Поверьте, я понимаю, как вы расстроены из-за сына и как вам хочется подходить к делам как обычно. Вы не согласны со мной, но, сэр, я был бы нечестен с вами, если бы утаил, как на самом деле обстоят дела. Продажа гостиницы принесла бы нам столь необходимые сейчас средства и...
– Я сказал нет! – Маккаллум вскочил на ноги, как генерал, выведенный из себя слишком бойким сержантом. – Идите и проследите за тем, чтобы на мельницах починили оборудование, и вышлите по почте награду тем, кто поймает негодяев, ограбивших банк. Ничего не продавать, слышите! Никто не должен знать, что у нас неприятности. Мы и на этот раз не только выйдем сухими из воды, но и обогатимся. Так поступают Маккаллумы. Мы не отступаем, Дерриксон, Маккаллумы стоят до конца, и выигрывают.
– Да, сэр, я все сделаю так, как вы сказали.
Вам, конечно, лучше знать.
Дверь тихо закрылась за служащим. Росс вздохнул, зажег новую сигару и, подойдя к окну, окинул взглядом роскошный сад вокруг дома. Сумерки спускались на живую изгородь, пруд н цветочные клумбы, вскоре тень легла на статую Ливинии, уже не один год украшавшую сад. Но Росс не замечал великолепия темно-голубого неба, не слышал щебетания птиц. Перед его взором предстал молодой человек с темными волосами и сияющими глазами. «Скажи мне правду! Хотя бы раз в жизни, скажи!» – кричал он.
Росс Маккаллум закрыл глаза, не в силах вынести боль тяжелых воспоминаний и настойчивого взгляда сына. «Сначала Кейд, а теперь Брет, – думал отец. – Оба покинули меня, как Ливиния. И вот я один».
Но нельзя расслабляться и поддаваться жалости к себе. Он – Маккаллум. Ему нельзя ныть. Росс вернет Брета. Какой же он отец, если не может вернуть сына. Когда убежал Кейд, Маккаллум знал, что больше никогда не увидит его, но с Брегом все будет по-другому. Отец это чувствовал.