Жанна поднялась. Ее женская душа горела чистым воодушевлением встретить грозную минуту своей жизни.
Келс сделал порывистое движение.
– Покажите ваше мужество… Идите со мной… В этой стране вы создадите себе имя, которое никогда не забудется.
Этот последний намек на разбойничью славу был самым лучшим козырем хитрого бандита. И он решил все дело. Подняв ослабевшую, нервную руку, Клэв отвел волосы с влажного лба. Вся суровость, вся пламенность и неприступность его исчезли. Он выглядел потрясенным, как будто неожиданно показали всю его бесконечную трусость.
– Конечно, Келс, – сказал он растерянно. – Конечно, примите меня в свою игру… и, клянусь, я доиграю ее до конца.
Взяв карандаш, он склонился над записной книжкой.
– Стой, стой! – крикнула Жанна. Отбросив завесу, она скользнула в полосу света.
Келс бросил на нее удивленный взгляд, но, догадавшись о ее намерении, холодно рассмеялся.
– Клэв, это моя жена, Денди Дейлс, – сказал он мягко и спокойно. – Пусть она посоветует, как вам поступить.
Появление женщины, хотя бы даже переодетой, сильно подействовало на Клэва. Его фигура выпрямилась, лицо снова побледнело, а затуманенные глаза вспыхнули. Жанна почувствовала, что и она бледнеет. Под этим взглядом она чуть было не упала в обморок. Однако Джим не узнал ее.
– Стой! – еще раз воскликнула Жанна, но ее голос прозвучал высоко и совсем непохоже на ее обычный грудной звук.
– Я все слышала, что говорилось здесь! Не вступайте в этот легион… Вы молоды и еще честны. Ради самого Бога, не вступайте на путь этих людей. Келс сделает из вас бандита… Отправляйтесь обратно на свою родину, идите к себе домой, прошу вас!
– Кто вы… почему вы говорите мне о чести, о родине? – спросил Клэв.
– Я только… женщина… Но я вижу, как вы готовы вступить на ложный путь… Вернитесь к той девушке, которая… которая заставила вас пойти на границу. Она, наверное, раскаивается. Еще один день, и будет поздно. О, молодой человек, идите обратно домой. Может быть, та девушка и любила вас. О, возможно, ее сердце надрывается теперь.
Сильная дрожь пробежала по телу Клэва. Была ли это боль, вызванная ее словами, или отвращение, что такая женщина, как она, осмеливается говорить о любимой им девушке? Жанна не могла понять.
– Вы просите меня не становиться бандитом? – спросил он медленно, как будто борясь с какой то мыслью.
– О, я умоляю вас!
– Почему?
– Я уже сказала вам. Вы еще хороший человек, вы были диким и свирепым только потому, что…
– Вы жена Келса? – крикнул он на нее.
– Нет, – медленно и с трудом ответила Жанна.
Наступила долгая тишина. Истина, о которой все догадывались, в ее устах прозвучала потрясающе. Затаив дыхание, разбойники разинули рты. Келс оглядел всех с сардонической усмешкой, однако лицо его побледнело. Но зато лицо Клэва отразило безграничное презрение.