Вот и сейчас, собираясь выйти из дома, он проявил обычную рассеянность.
– Папа! Ты не одет...
– Мисс Вудли, – перебил Росс, вышедший в холл за остальными. – Ваш отец подписал патентные документы, которые я вам дал? Вы же знаете, что без его подписи я не могу ничего сделать.
– Конечно, мистер Росс. Папа...
Но договорить ей опять не удалось. На этот раз, Каролину перебил громкий стук в парадную дверь. Томсон, их старый дворецкий, весьма обрадовавшись столь редкому событию, не теряя времени, бросился к входу и с прытью, удивительной для своих шестидесяти лет, распахнул дверь. Каролина уже открыла было рот, чтобы попенять пожилому слуге, но тут ее взгляд замер на госте.
На крыльце стоял граф Тэллис. Элегантный, в бриджах для верховой езды и облегающем сюртуке из темно-коричневого тонкого сукна, он держал в руке маленький букетик белых роз. Увидев столпотворение, царившее в холле, он удивленно вскинул бровь.
Каролина зарделась и замерла на месте. Решимость враз оставила ее, когда она воочию увидела объект своих тайных мечтаний. Что касается тетушки Уин, то она подобных трудностей явно не испытывала.
– Вот видишь! Посетитель...
Каролина, сгорая от стыда, простонала в ответ что-то невразумительное.
– А ты все еще в этом ужасном наряде и с чернильными пятнами на пальцах!
Даже не удосужившись проверить истинность брошенного ей обвинения, она торопливо спрятала руки за спину и сделала попытку восстановить видимость внешних приличий.
– Томсон, – начала она, – будьте любезны...
– Добрый день, сэр, – перебил ее отец и хотел было прошмыгнуть мимо графа. – Вы должны меня извинить. Я ухожу...
– Папа!
– Но, Альберт! – поддержала племянницу тетка.
– Я выкопаю его из-под земли, но выясню, почему он задерживает мои химикаты, – обронил отец через плечо и шагнул за порог, щурясь от ярких солнечных лучей.
– Вот и славно! – воскликнула тетушка Уин. Создавшаяся ситуация, похоже, вывела ее из себя, и она взяла бразды правления в свои руки.
– Томсон, графа – в гостиную, – приказала она. – Каролина, переодеваться. Мистер Росс – на выход.
Но внимание Каролины все еще занимал ее рассеянный отец, сбегавший по ступенькам крыльца.
– Папа, ты одет неподобающим образом! – крикнула она безнадежно в спину удалявшегося старика.
– Он сам виноват, – фыркнула тетка и учтиво кивнула графу: – Милорд...
Отец Каролины, на радость родне, не остался глух к отчаянному призыву дочери. Он замер на полпути и, оглядев себя со всех сторон, залился громким добродушным смехом. Присутствие духа никогда его не покидало. Каролина ценила эту черту отцовского характера больше всего. Но сейчас эта выходка показалась ей неуместной и вульгарной. Она едва удержалась от желания состроить брезгливую гримасу.