– Мне все равно, пусть бы ты даже была самой богатой женщиной на земле! Это не то, что мне нужно от тебя.
Грейс неуверенно улыбнулась:
– Я знаю, и именно поэтому я ничего не говорила. Ты единственный мужчина, который, глядя на меня, видел… меня. Не наследницу, не красавицу или аристократку с большими связями. Просто меня. Самую обыкновенную Грейс Мерридью. Это был… такой соблазн.
– Ну, в этом ты, честно говоря, не права. Грейс удивленно посмотрела на него.
– Я могу разглядеть красавицу, когда вижу ее прямо перед собой. И в Грейс Мерридью нет ничего обыкновенного.
Грейс прикусила губу.
– Мои волосы покрашены в этот отвратительный цвет, а веснушки ненастоящие.
Его взгляд разбивал ей сердце, так что она добавила в отчаянии:
– Ты же сам сказал, что мои веснушки выглядят странно.
– Это верно, – нежно сказал Доминик. Ему надоело, что она держит его на расстоянии. – Странно, но восхитительно. Как ты их сделала? – Он не собирался докапываться до причин, побудивших ее сделать это, но он был готов выказать интерес в чем угодно, лишь бы это приблизило его к Грейс… Грейс. Он сосредоточенно посмотрел на ее веснушки.
– Хна. Это такое вещество, которое нужно нанести, потом оно высыхает и остается на коже. Видишь, они уже бледнеют.
Он подошел ближе и, нахмурившись, взял ее лицо в руки, чтобы рассмотреть получше. Провел пальцами по щекам.
– Кожа такая гладкая и шелковистая, – пробормотал он. – А веснушки, кажется, и впрямь побледнели. Неужели помогли лимоны миссис Тикел? Или пахта миссис Парри? – Доминик подмигнул.
Кожа Грейс теплела под его пальцами.
– Ты знал обо всем?
Доминик кивнул, глядя ей в глаза. Боже, какая же она красавица!
Грейс расслабилось на мгновение и грустно улыбнулась.
– Половина женщин в Вульфстоне предложили мне различные лекарства. Я и не знала, что существует столько способов избавиться от веснушек. Знаешь, одна леди даже предложила мне умыться росой, собранной с надгробия!
– Так что эти веснушки в конце концов исчезнут? – Доминик прикоснулся к ним. – Эта и эта, и эта, и эта?
– Да. – Грейс смутилась и отвернулась.
– Какая жалость! Они мне так понравились, – прошептал Доминик и начал целовать их, одну за другой.
Грейс напряглась, и на мгновение ему показалось, что она сейчас вновь оттолкнет его, но тут он почувствовал, как она приникает к нему, пульс его подскочил, а его руки сжали ее крепче. Он поцеловал несколько веснушек на ее лице, затем запечатлел долгий глубокий поцелуй на ее губах, затем еще несколько веснушек, и снова долгий иссушающий поцелуй.
Грейс слабо застонала и ответила на его поцелуи, затем взъерошила его волосы и притянула голову Доминика еще ближе. Она целовала его со всей страстью, на которую только может надеяться мужчина.