– Я умею платить за чужие тайны.
– Ты назвал это место моим любовным гнездышком. – Порыв ветра бросил прядь льняных волос ей на лицо, и она раздраженно откинула волосы назад. – И ошибся. Я купила дом после рождения сына. Иначе не смогла бы скрыть его существование.
– Ты скрываешь сына, потому что он рожден вне брака?
– Конечно нет! Он мой сын. Я горжусь им. И люблю его всем сердцем.
– Однако отца у него нет. – Курт сжал губы. – Ребенок не должен отвечать за ошибки родителей. Если отец не желал его признать…
– Отец Уильяма и не подозревает о его существовании. Я решила, что так будет лучше. У нас была… очень недолгая связь.
– Всякий человек имеет право знать, что у него растет сын. И всякий сын имеет право знать своего отца.
– Черт возьми, Курт, не читай мне нравоучений! Тебе легко говорить – ты не знаешь… – Усилием воли Лорелея овладела собой. – Поверь мне, отцу сообщать не стоило. В этом не было никакого смысла.
Она снова вздрогнула, и Курт, выругавшись сквозь зубы, обнял ее за плечи и привлек к себе, поближе к теплу своего тела.
– А графиня? Она была бы счастлива узнать, что у нее есть правнук.
– Графиня живет в мире своих фантазий, – вздохнула Лорелея. – Балы, лакеи, белые перчатки…
– А внебрачные дети – позор для семьи.
Лорелея кивнула. Они повернули в обратную сторону, к дому.
– Вот именно. Я хотела ей сказать, но… у нее случился сердечный приступ. Как я могла вывалить на нее, больную, такое известие? Решила подождать. Ждала и ждала. И чем дольше ждала, тем труднее становилось заговорить.
– Так всегда бывает.
– Да.
– Теперь понятно, почему она так жаждет выдать тебя замуж. Ее волнует будущее рода фон Левенштейнов. – Помолчав, он добавил – тихо, почти шепотом: – А меня – будущее рода Рудольштадтов.
Лорелея молчала и не осмеливалась поднять глаза. Он остановился и повернулся к ней.
– Думаю, графиня об этом знает. Возможно, поэтому она полагала, что я приму ее безумный план.
– Не оправдывай ее. Ты ведь сам признаешь, что план безумный.
Курт осторожно накрыл пальцами ее губы, призывая к молчанию.
– Поначалу я так и думал. Но затем мне начало казаться, что некоторый смысл в ее идее есть. – Голос его сделался хриплым. – Я женюсь на прекрасной принцессе, графиня сохранит свое достояние, а в один прекрасный день на свет появится наследник наших семейств – Рудольштадт-Левенштейн…
– Курт!
– Но, – продолжал он, склоняя голову и приближая лицо к ее лицу, – я недооценил прекрасную принцессу. Она не согласилась продать душу дьяволу – ни за какие блага мира.
– Ты не…
– Тише. – На ресницах у Лорелеи заблестели слезы, и Курт осторожно смахнул их кончиками пальцев. – Все хорошо, mein Liebling. Поищу себе жену где-нибудь в другом месте. – Пальцы его зарылись в льняную копну ее волос: – А знаешь, мы ведь могли бы стать хорошей парой. Помнишь ту ночь? Ты и я… это было что-то невероятное.